К счастью, в этом хоре запахов звучали и вполне знакомые ноты – например, аромат горячих тостов, расплавленного сливочного масла и кофе, – поэтому, спустившись на первый этаж, я протиснулась между неразобранными после переезда коробками и направилась в кухню. Все остальные члены семьи уже давно собрались там за обеденным столом. Когда я вошла, Бенно как раз слизывал варенье с тоста, раскачиваясь на стуле.
– Одно варенье – это не завтрак! – заметил папа. Судя по тону, далеко не в первый раз за день.
– Доброе утро, – сказала я.
– Доброе утро, солнышко! – Мама потягивала кофе и листала какую-то газету.
В общем, всё было как обычно. Я взяла тост, намазала на него слой варенья потолще, по примеру Бенно, и уселась рядом с ним.
– Как спалось? – Мама бросила на меня один из этих своих взглядов, способных растопить лёд. Обычно ей это легко удавалось. Но только не сегодня.
– Ничего, – буркнула я и откусила кусок тоста.
Папа усмехнулся правым уголком рта:
– Да-да, первая ночь всегда самая трудная. У нас в спальне жутко сквозит, прямо как на горной вершине. Меня продуло так, что шея не гнётся. – Он принялся театрально тереть плечо с такой страдальческой гримасой, будто того и гляди умрёт. Таков уж папа. В любой ситуации старается разрядить обстановку и перевести всё в шутку. Но сегодня и папин юмор потерпел фиаско.
– Почему нельзя было просто остаться дома? – скупо проронила я. – Или хотя бы переехать в настоящее жилье. С электрическим отоплением, например.
Мама, не веря своим ушам, рассмеялась:
– Что-что? Да вилла «Эви» – это же просто мечта! Нам ужасно повезло купить её почти за бесценок. Да другие девочки лопнут от зависти!
– Угу, непременно. Если наш ветхий музей прежде не обрушится им на головы и не погребёт их всех под развалинами, – сказала я. И, набрав побольше воздуха в лёгкие, добавила: – А уж если рассказать им, как я по полчаса растапливаю колонку, чтобы из крана потекла чуть тёплая вода, тут они от зависти и вовсе задохнутся.
– Люци! – мама захлопнула газету и сверкнула на меня глазами. – Раньше все как-то справлялись с растапливанием колонок, и ничего. Радовалась бы, что вилла «Эви» не безликая новостройка! Именно поэтому она так прекрасна, что дух захватывает. Да у кого ещё в доме сегодня есть старинная водогрейная колонка?!
– Вот именно! Ни у кого!
Я закатила глаза. Мама работает реставратором, а это значит, что она души не чает во всяких поломанных и покрытых вековым слоем пыли штуковинах. Наводя лоск на какое-нибудь старьё, она просто сияет от счастья. За это мы иногда зовём её санитаром блошиного рынка – впрочем, она на такое не обижается. Чаще всего я вижу маму одетой в заляпанный краской и гипсом рабочий халат. В нём она сидит, стоит на коленях или лежит в какой-нибудь церкви на строительных лесах, восстанавливая фрески, разрушенные настолько, что никто, кроме неё, уже не в силах разобрать, что там когда-то было изображено. Фресок на вилле «Эви» не было, зато всякого мрачного хлама водилось в избытке, и мамина помощь ему, надо признать, требовалась довольно срочно.
Я заметила, что Бенно ловко воспользовался ситуацией: пока мы спорили, варенье исчезло у него во рту, а тост – где-то под столом. К этому моменту он уже слез, со стула и отправился на поиски своего лего. Я сдержала усмешку, чтобы его не выдать.
– К сожалению, местная пекарня по субботам работает только до обеда, – мама сделала последний глоток из чашки и посмотрела на меня. – Нам срочно нужно купить хлеба на завтра. Знаю, ты только проснулась, но нам ещё столько всего предстоит...
– Да-да, я схожу. Без проблем.
С прошлого года ходить за хлебом по выходным вошло в мои обязанности.
– Спасибо, солнышко, – проворковала мама. – Пекарня тут недалеко, вдоль по улице, прямо на перекрёстке.
– Хорошо.
Я быстро сунула тарелку в раковину. Вообще-то повод выйти за дверь – это здорово. Чистя зубы, я на секунду задумалась, как бы побыстрее соорудить на голове какое-нибудь подобие причёски. Но никаких озарений у меня сегодня, как и всегда, на этот счёт не случилось. Поэтому, не придумав ничего лучшего, я просто заплела прямые русые волосы в косичку. Во-первых, коса не привлекает к тебе лишнего внимания, а во-вторых, это быстро.
В прихожей я взяла приготовленные мамой деньги, сунула ноги в кроссовки и захлопнула за собой дверь, крикнув «Пока!» напоследок. Перемахнув четыре ступеньки крыльца на веранде, я побежала по Лавандовой улице в сторону пекарни. Заборчики палисадников справа и слева высотой едва доходили мне до колена – очень непривычно для жителя большого города вроде меня.