И тут нашу беседу прервал тихий, интеллигентный стук в калитку.
Я лично ничуть не удивился, когда пошедшая открывать Софья Ивановна вернулась в сопровождении деда и двух монахинь. Удивился я только тому, что за дедом не пожаловала бабушка, а с ней и родители, не говоря уж о Асе. У всей моей родни имелось только одно общее качество — способность неожиданно появляться в месте, где их не ждали.
Между тем дед, моментально перезнакомившийся со всеми, включая кота, сразу перешел к самому болезненному вопросу.
— Как мы понимаем, — сказал он, поведя коротенькой ручкой в сторону монахинь, продолжавших безмолствовать, — ваши дискуссии о принад-лежности крестов находятся в самом разгаре. В таком случае, если матушка благословит, я готов высказать кое-какие соображения, которые могут показаться вам полезными.
Игуменья Варвара, величественно наклонила голову и передала деду толстую книгу в коричневом переплете.
— Всем нам, возможно, повезло, — сказал задумчиво дед, беря книгу в руки. — Надо же такому случиться, что группа молодых издателей-энтузиастов, которым я очень сочувствую, именно сейчас начала издание дневников начальника Русской духовной миссии в Иерусалиме архимандрита Антонина Капустина. Он провел на Святой земле 30 лет, фактически всю последнюю треть XIX века и по праву может считаться создателем Русской Палестины. Дневник очень обширный, но когда я сказал, что нам повезло, я имел в виду, что его издание начато с 1881 года.
Мы насторожились — именно эта дата была обозначена на картонке с золотым обрезом, найденной нами вместе с крестами.
— В своем дневнике, — продолжал дед, — архимандрит Антонин описыв-ает пребывание на Святой земле в мае 1881 года великих князей Сергея Александровича и его младшего брата Павла Александровича. Они при-езжали в Иерусалим помолиться за своих родителей — мать Марию Александровну, умершую в 1880 году, и отца императора Александра II, убитого народовольцами 1 марта 1881 года.
— Кстати, именно в этот приезд, — тихо дополнила сестра Мария, великие князья и решили построить православный храм Марии-Магдалины на Масличной горе в Иерусалиме в память о свой матери императрице Марии Александровне.
— Так вот, — продолжал дед, — в дневнике Капустина есть одно весьма любопытное место. Вчера вечером мы совершенно случайно наткнулись на него. Рассказывая о ночной службе в храме Гроба Господня в воскресенье 24 мая, которую отправлял иерусалимский патриарх Досифей, Капустин пишет буквально следующее.
Дед надел очки, уткнулся в книгу носом и громко прочитал:
— "Архиепископы Севастийский и Фаворский подводили поочередно великих князей к Патриарху, читавшему над ними молитву и возлагавшему на них кресты с Животворящим Древом на широкой голубой ленте с бантом".
Монахини одновременно перекрестились.
— Но это еще не все, — сказал дед. — Великие князья так близко к сердцу восприняли свое награждение крестами рыцарей Гроба Господня, что на следующий день исповедовались на Голгофе, как свидетельствует Капустин, "в простой белой одежде, с единственным украшением на груди — Животворящим Древом". Архимандрит Антонин был глубоко растроган: "Какой Богоприличный такт! Мы пели им все самое лучшее из нашего церковного репертуара".
Стоит ли говорить, что за столом воцарилась абсолютная тишина.
Мастерски выдержав паузу, дед торжественно произнес:
— Таким образом, можно считать, что волновавший всех нас вопрос о принадлежности крестов получил полное и окончательное разрешение. Теперь нам, вернее вам, непосредственным участникам этих неординарных событий, надлежит решить, что делать с этой бесценной находкой. Конечно, по закону клад — а это именно клад — должен быть сдан государству. Возможно, именно так и следовало бы поступить, но у этой находки имеется не только историческая и материальная, но и духовная ценность. Решать вам.
— Я хотела бы добавить, — тихо заметила игуменья Варвара, пряча будто замерзшие руки под накидкой. — В храме Марии-Магдалины в Иерусалиме с 1922 года покоится прах преподобномученницы Елизаветы и ее племянницы английской принцессы Алисы. Конечно, храмы в память Елизаветы Федоровны возникают сейчас по всей России. Воссоздана и Марфо-Мариинская обитель — любимое детище великой княгини. Но она просила, чтобы в ее могиле хранились какие-то предметы, принадлежавшие ее покойному мужу Сергею Александровичу, останки которого после взрыва бомбы Ивана Каляева она собирала своими руками.