Листья вокруг шептали: Она сделала это. Глупая девчонка. Бестолковая девчонка.
От мысли о Гилберте в Барбароссе у нее холодело все внутри. За завтраком в то утро он набросился на круассаны, выпил много сока, отрезáл масло для тостов целыми кусками. Она не могла смотреть на него, ненавидя все больше.
В отчаянии она обращалась к небу:
Так ты тот Бог, который привел его ко мне? Как ты мог? Как ты мог так со мной поступить?
По небу тихо проплывали облака. Ответа не было…
Сначала она подумала, что голос раздался с неба. Затем повернулась и вздрогнула.
— Я скажу, что это была я.
Изабелла стояла у входа в сад. Ее волосы были перетянуты лентой. Без макияжа она казалась очень молодой, невинной. Почти.
— Что ты сказала? — Голос Вивьен дрогнул.
Золовка повторила:
— Я скажу Джио, что это была я. Я виновата.
Вивьен испугалась и отступила назад. Она не понимала, о чем говорит Изабелла. Все, что она знала, — это то, что она здесь одна, беззащитная, легкая мишень.
— Скажу, что я убедила тебя скрывать от него, — продолжила Изабелла. Ее лицо почти ничего не выражало. — Скажу, будто ты была готова рассказать Джио, что твой отец жив, что соврала только потому, что любила его, но я уговорила тебя поступить иначе, потому что так ты причинишь ему боль. Ты хотела открыть правду, но я остановила тебя.
Женщины стояли друг напротив друга, застыв, как волки перед схваткой.
— Зачем тебе это? — спросила Вивьен неуверенно.
Изабелла пошевелилась первая. Она подошла к скамейке и села.
— Так я прошу прощения, — ответила она, сложив руки на коленях.
Куда деть свои руки, Вивьен не знала. Она не ослышалась?
— Я знаю, что сделала с твоей жизнью, — продолжила Изабелла. — И признаю, что сделала это намеренно. Я ревновала. С самого первого дня. Меня бесит, как сильно мой брат любит тебя. Он любит тебя больше, чем меня, и я не могла — не могу — выносить этого.
Вивьен хотела, чтобы ее соперница говорила помедленнее, потому что каждое слово было для нее сладкой, такой сладкой победой. Как же она ждала признания Изабеллы! Как хотела увидеть ее на коленях! Может ли это быть правдой? Действительно ли Изабелла сидит перед ней, пристыженная, раскаявшаяся, отчаянно желающая все исправить?
Она не могла в это поверить.
— Он всегда любил меня больше всех, — сказала Изабелла. — И другой любви я не знала. Были женщины и до тебя, Вивьен, но я всегда знала, что на первом месте я. Но с твоим появлением все изменилось. Теперь я на втором месте. Почему бы нет? Я всего лишь его сестра. Но если бы я лишилась его, у меня ничего не осталось бы.
Вивьен хотела, чтобы она сказала все это еще раз. Когда рядом будет Джио.
— Я знаю о тебе и Динаполи, — сказала Вивьен, поддавшись порыву.
Глаза Изабеллы вспыхнули.
— Я нашла коробочку с кольцом.
Изабелла не говорила ни слова, как и раньше. Вивьен задавалась вопросом, не было ли это молчание всего лишь уловкой, способом избежать контактов с чужими, попыткой справиться с тем, что сделал с ней Динаполи. Вивьен знала, как мужчины могут лишить последнего лучика надежды.
— Не знаю, о чем ты говоришь, — сказала Изабелла, но звучало это не очень уверенно. Притворное отрицание, попытка сохранить лицо. Пустая, впрочем.
— Я знаю, что с тобой сделал твой дядя, — сказала Вивьен и сама удивилась тому, как мягко звучал ее голос, как сочувствие проснулось в ней вопреки ожиданиям.
Изабелла посмотрела в сторону. Такая красивая жертва.
— Тебе больше не нужно притворяться, — сказала Вивьен.
И когда их глаза встретились в следующий момент, на нее смотрела совсем другая Изабелла. Пелена спала, туман обиды, негодования, отвращения рассеялся, и с изумлением, но без радости Вивьен поняла, что Джио тоже был обманут. Джио не имел ни малейшего понятия об этой части ее жизни. Изабелла притворялась перед ним так же, как и перед остальными.
Вивьен была единственным человеком, знавшим о ней правду. А Изабелла знала правду о ней — то, что она скрывала от Джио, больше того — знала, почему она так поступила, и была готова стать с ней плечом к плечу.