— Все закончилось, — повторяет Сальваторе, — все закончилось.
Глава пятидесятая
В конце концов я готова. Я еду домой.
Стоя в очереди в аэропорту Пизы, я жалею только о том, что у меня нет новостей получше. Но знаю, что сделала все, что могла. Так я и написала в письме Вивьен.
Поверьте мне, я искала его неустанно… Использовала все зацепки… За последние несколько месяцев я обыскала всю страну, затем искала во Франции и в Испании и даже в какой-то момент дошла по ложному следу до Америки. Ближе всего я подобралась, когда нашла жену бывшего коллеги Джио, которая сказала, что, когда она видела его в последний раз, он руководил прокатом лодок для отдыхающих в Сен-Барте. Когда я приехала туда, прокат уже был закрыт, а неуловимый Джио снова переехал. Женщина, с которой я говорила, предполагала, что он мог сменить фамилию, но не могла вспомнить, на какую — девичью его бабушки, возможно? Я возобновила поиски, узнала из переписки, что фамилия его бабушки была Бастианелли, но не нашла ни одного Джованни Бастианелли на всем земном шаре…
Мое расследование зашло в тупик.
Если бы было что-то еще, что можно сделать, я сделала бы это, — писала я ей. Прежде чем отправить его, я позвонила в санаторий на озере Комо справиться о самочувствии Вивьен — а если честно, проверить, жива ли она. Она была жива. Я боялась, что отправленное письмо окончательно погасит и без того угасшую в ней жизнь. Мысль о том, что я ищу Джио, и надежда на его возвращение могли поддерживать ее. Но я тянула достаточно долго и должна была сделать это. К тому же я уже не могла откладывать собственную жизнь.
Мне и самой жалко отпускать его — этого человека, которого я никогда не встречала.
Этой мыслью я тоже поделилась с Вивьен — наверное, пытаясь таким образом показать, что мне не все равно. И попрощаться с ней. Я так много узнала о Джованни Моретти, о его детстве и трагической утрате любимых родителей, его карьере, переезде в Штаты, возвращении в Италию и, конечно, судьбоносном романе с Вивьен, что мне кажется, я знаю его лично. И я уверена, что его чувства были абсолютно искренними, это подтверждают и все его знакомые, с которыми мне удалось поговорить. С самого начала он был предан Вивьен. Все, что он все это время испытывал по отношению к Изабелле, — это чувство братского долга и сострадание.
Я кладу паспорт на стойку регистрации, с надеждой думая, что, написав об этом, я смогу хоть немного скрасить Вивьен последние дни ее жизни, что знание о том, что их любовь была настоящей, хоть немного облегчит ее путь. Ведь что еще у нее осталось? Как же мне хотелось привести его к ней, увидеть, как посветлеет ее лицо после стольких лет отчаяния!
Бросаю взгляд на табло вылетов: Лондон, Хитроу, отправление через два часа. Время в Италии кажется мне не просто временем в другой стране, но в другом измерении, уезжать отсюда — будто просыпаться от странного сна.
Сердце замирает от мысли о Максе.
Что он делает сейчас? Где он? С кем? От последнего становится особенно больно, но спрашивать я не имею права. Несколько месяцев назад перед отъездом в поисках Джио я сказала ему, что не вернусь. Отчасти потому, что считала, что одной мне будет проще, ведь он будет отвлекать меня от поисков, отчасти потому, что не готова была к такой близости, слишком рано было подпускать кого-то к себе. Думаю, это было желание самосохранения. И это было правильное решение. Последнее, что мне сейчас нужно, — это еще одни запутанные отношения. Нам было хорошо вместе, наше расследование тайны Барбароссы было настоящим приключением — но как только я вернусь домой, все это перестанет существовать, как и этот дом. Все к лучшему. «Зачем тебе ехать? — Я никогда не забуду, как Макс пытался заглянуть мне в глаза. — Она соврала. Она все время врала. Почему ты хочешь ей помочь?»
Я пыталась объяснить ему, как поразила меня смерть этого невинного мальчика, Алфи, самоубийство Изабеллы, последовавшее за ним, разрушенный во время пожара в Барбароссе фонтан. Макс сказал, что прошлого не изменишь и я должна двигаться дальше. Но я не могу. Выполнить просьбу Вивьен было попыткой искупления для меня.
Я удивлена, что все еще думаю о нашем с Максом расставании. С тех пор как я уехала, прошло больше времени, чем мы провели вместе. Но все же… У времени есть ответы не на все вопросы. Проведенные с кем-то десять лет ничем не лучше десяти дней — просто ощущаются по-другому. Но я стараюсь держать себя в руках. Слишком рано. Джеймс причинил мне боль, и я до сих пор не исцелилась. Макс тут не поможет.