— Не верили, да и не могут они…
— И не они!
— Что?
— Не собаки это были, Ирма! Вполне возможно, что это был лай лисий. И это значит, возможно, что где-то там был питомник по разведению пушных зверей. Край-то у нас богат «мягким золотом», как говаривали в древние времена, и, возможно, кто-то решил вместо того, чтобы по тайге плутать в поисках зверя, разводить его у себя под боком. Делов-то — только, что клетки сколотить.
— Ну, а связь какая? — невольно вмешался Воронов.
Овсянников уперся пальцем в пуговку на рубашке Воронова:
— Есть у меня соображения некоторые, но все это — завтра. Приходите часов в десять, будем чай пить. А ты, Ирма, вспомни, кстати, того краеведа, которому мы письмо писали. Он ведь нам что-то интересное тогда рассказал.
— Помню! — радостно вскрикнула Ирма. — Он ведь…
— Все, дорогие мои, извините, бегу. Завтра, Ирма, все завтра.
И зашагал в обратную сторону…
5
После встречи с Овсянниковым Ирма, видимо, вспомнила, что идут они издалека, повисла на руке Воронова и тараторила, вспоминая истории тех времен, а едва вошли во двор, громко закричала, что не ела целую вечность, что совсем оголодала, что остались только кожа да кости. Так и ходила, то, крича по двору, то забегала на несколько минут в избу.
Старуха тоже покрикивала в ответ, но стол накрывала проворно, и видно было, что делает это с удовольствием.
Сели за стол, и Воронов, налив самогонки в стаканчики, сказал:
— Вот, хочу выпить за ваше здоровье, а стараниями вашими и вашей внучки даже не знаю вашего имени-отчества.
Бабка непонимающе уставилась на него:
— Чево?
— Ну, как вас называть? А то все без имени да без имени.
Бабка продолжала молчать, и Воронов спросил еще раз:
— Как ваше имя?
— Нателла, — все еще не понимая, что происходит, ответила бабка.
— Ага, — радостно кивнул Воронов и поднял стакашек. — Ну, за твое здоровье, бодрая грузинка!
— Какая еще грузинка? — удивленно спросила бабка, но стаканчик опустошила.
— Ну, как? Внучка ваша — Ирма. Имя грузинское. Ты — Нателла, тоже грузинское имя.
— С чего грузинское-то? — начала приходить в себя бабка.
— Была такая грузинская певица Ирма Сохадзе, — привел аргумент Воронов. — И про какую-то Нателлу я тоже слышал. Вроде про грузинку.
Он снова взялся за бутыль, наливал как бы между прочим, продолжая разговор.
— А вы, значит, не из грузинских? — вроде как с сожалением переспросил он и поднял стаканчик. — И давно тут ваш род живет?
И, едва опрокинув самогонку в себя, сменил тему:
— А вот скажи-ка мне, любезная Нателла, что у вас тут за разговоры про «чертово городище»? Мы тут всего ничего, а со всех сторон про него разговоры идут. Ты про него что слышала или нет?
Бабка между тем, не обращая никакого внимания на вопросы Воронова, продолжала спокойно обедать и, только поняв, что прозвучал последний вопрос, остановилась:
— Ты вот что, голубь, ты закусывай! Самогонки мне не жалко, а наоборот, пей в удовольствие. А закусывать надо, чтобы здоровье не повредить. А то вы там, в городах, себя губите всякими этими экологиями да черными дырами.
И, проследив, чтобы Воронов взял ложку и начал хлебать борщ, сменила тему.
— Ты словами-то не бросайся и черта реже поминай! Балясная, известно, без церкви живет, а бога не забывает и бог ее бережет. Про городище мне еще моя старшая сестра рассказывала. Ее с нами заставляли нянчиться, вот она и выдумывала разные сказки. Да старалась выдумать пострашнее, чтобы мы за ворота не шастали. А то, если мамка вернется, а нас нет, так ей задницу отстегают, а потом велят бежать, нас искать.
Она посмотрела на Воронова и с ехидцей спросила:
— Тебе-то, поди, страшилки неинтересно слушать, а? А про то, какими еще словами городище прозывается, я не знаю и знать не хочу.
— Делать-то все равно нечего, — ответил Воронов.
— Нечего-нечего, — согласилась бабка. — Тебе про городище-то что знать надо?
— Мне? Да просто интересно. Люди говорят, а я и не понимаю — про что?
— Не понимаешь, так оно иной раз и к лучшему, — философски заметила бабка и уточнила. — Я ведь по-вашему, по-ученому, не умею говорить.
— А мне и не надо по-ученому, — усмехнулся Воронов. — Мне по-человечьи даже лучше будет. Глядишь, больше пойму.
— По-человечьи тоже заковыристо получится, да ладно, сам просил. Но говорить буду так, как сама слышала. Погоди, чай приготовлю.
Впрочем, чай она готовила прямо тут, а потому и рассказ почти не прерывала.