Галина Павлова
ТАЙНА СТАРОГО ПИРАТА
К читателю
Все герои моего романа вымышленные, кроме одного – старого пирата. И мне очень бы хотелось познакомить Вас с этой не очень известной личностью из истории Николаева…
В церкви Военно-морской академии США в Бостоне
У мраморного надгробия, осененного звездно
Полосатым флагом США, в торжественном
Молчании застыл почетный караул кадетов. Они
Охраняют покой основателя американского флота
Пола Джонса, прах которого покоится в серебряном
Саркофаге. Они не подозревают, что поклоняются
Также праху русского контр-адмирала, одного из
Героев знаменитых очаковских морских сражений.
Он смотрел в голубую бесконечность, так напоминающую ему море. Как ему хотелось попасть туда. Он знал, там тишина и совершенство. Там его душа, наконец, найдет покой. Он сделал все, что было возможно, и ждал своего часа целую вечность! Теперь уже скоро. Его долг будет оплачен, и проклятие исчезнет. Но как тяжело ждать эти последние мгновения, оставшиеся ему до освобождения. Он вздохнул, и в его темнице закачалась паутина… Скоро…
Темная лохматая духота забивала мне ноздри, тяжело давила на грудь, мешая дышать, не позволяя открыть глаза… Я умирала. В голове все быстрее замелькали несвязные обрывки мыслей, воспоминаний. Неужели, это все? Губы раздвинулись в крике ужаса, но звука я не услышала. Шерстяная чернота забивалась в рот, царапала горло, проникала в легкие…
Мой теряющий силы организм отреагировал на вторжение взрывом рефлекторного кашля и… внезапно кошмар исчез. Послышался тяжелый шлепок, будто на пол свалился мешок с песком, и раздался истерический вопль.
– Ма-а-у!
Я резко села на постели и открыла глаза. За дверью моей спальни исчезающей тенью промелькнул пушистый хвост. Бонифаций! Кот моей квартирной хозяйки и мой злейший враг. Подозреваю, что до моего воцарения на этом диване, тот принадлежал этому зверю. И уже четыре долгих месяца он пытался разными способами отвоевать свою исконную территорию. Но такой изобретательности, как улечься мне спящей на лицо, я от него не ожидала.
За дверью раздался удар, звон бьющегося стекла и восклицание хозяйки. Спустя несколько минут, она появилась в дверях моей комнаты. Глаза ее сверкали праведным гневом, на щеке краснели следы от когтей Бонифация. Понятно, утратив надежду избавиться от меня, домашний террорист согнал злость на невинной хозяйке.
– Как тебе не стыдно издеваться над несчастным животным! – дрожащим от возмущения голосом запричитала женщина.
– Я его не трогала, – прошептала я, медленно приходя в себя после пережитого ужаса. Кроме того, ссориться с хозяйкой не входило в мои планы на ближайшие годы. Слишком много времени и нервов было потрачено на поиски квартиры.
– Неправда, ты его постоянно пытаешься выгнать из комнаты. До твоего появления бедное невинное животное было совершенно не агрессивно.
– Наверное, я ему просто не нравлюсь, – печально констатировала я факт и начала одеваться.
– Послушай, если мне придется выбирать между тобой и Бонифацием, ты знаешь, кого я выберу. Еще одна разбитая им старая ваза из китайского фарфора, и мы с тобой расстанемся.
Она исчезла за дверью так же внезапно, как и появилась. Я посмотрела на будильник – половина восьмого утра. Можно было еще полчаса поспать, но из соседней комнаты раздавались сдержанные всхлипывания, а сон уже улетучился. Впрочем, ничего необычного не случилось: ссоры по самым разнообразным поводам в последнее время стали нашим обычным утренним ритуалом. Возможно, они действовали на мою фрекен Бок тонизирующее и заменяли утреннюю чашку кофе. Далее следовало примирение, и весь оставшийся день мне больше ничего не угрожало. Однако в этот день я недооценила моего врага. При первой же моей попытке незаметно выскользнуть из спальни, Бонифаций молниеносно бросился мне под ноги, я поскользнулась и, не сумев сманеврировать, упала прямо на него. Кот ловко вывернулся, с боевым криком поцарапал мне руку и устремился вверх по ветхой оконной занавеске. Тяжести пятикилограммового обжоры она не выдержала – раздался треск разрываемой ткани, и звон бьющегося стекла. Когда мне удалось подняться на ноги, осколки китайской фарфоровой вазы валялись на полу, рядом с ними Бонифаций сражался с остатками занавески, а над этим апофеозом войны возвышалась полная фигура моей квартирной хозяйки. Лицо ее было бледным, губы плотно сжаты.
– Все. Мое терпение лопнуло, – сказала она сдавленным голосом. – Через две недели истекает срок нашего контракта. Больше я тебя в своем доме видеть не хочу, – исчерпав этой фразой остатки своего самообладания, она с отчаянием плюхнулась в кресло и снова принялась всхлипывать.