— Пойдем, посмотрим? — заговорщически сказал Сбитнев Зинке и кивнул вниз, на машину: — Они еще с полчаса провозятся. А мы только туда и обратно. Тут метров триста всего.
— Что ты! — всплеснула руками Зинка. — Это гиблое место! Что бабушка говорила?
— Тоже еще… Подумаешь, бабушка сказала, — иронически протянул Шумейкин. Он вызывающе вскинул голову:
— Пойдем, Витя, одни. Не слушай ее!
— Не надо, слышите! — выскочила вперед Зинка, загораживая путь к горе.
— Ладно тебе… Ну, посмотрим с краю и обратно. Что же тут страшного? — возразил Сбитнев и направился к лесу.
— Упрямый же ты, как Фенька — дяди Егора коза, — засеменила рядом с ним Зинка. — Та как заберется на синюю скалу за домом, ничем ее оттуда не сгонишь. Орет, а не слезет. А то возьмет еще да вниз свалится, в ущелье. Сколько раз ее из речки вытаскивали.
— Можешь оставаться, — пренебрежительно сказал совсем осмелевший Шумейкин.
— Ты лучше замолчи, пока я за тебя не принялась! — крутнулась к нему Зинка. — Еще нос задирает. Боевой какой! А то я из тебя быстро перышки повытрясу.
Шумейкин посмотрел в спину Сбитнева, ожидая поддержки, но тот шагал молча.
Лесом ребята подошли к подножию горы. Метрах в тридцати вверху в каменной стене зияла черная дыра. По склону громоздились огромные ноздреватые глыбы известняка. Сбитнев первый стал пробираться между камнями наверх.
— Только в глубину не ходить. Уговор? — крикнула Зинка.
— Ладно уж, давай руку, — обернулся Сбитнев.
Ребята забрались на плоскую площадку перед входом и остановились передохнуть.
Лесистое нагорье полого спускалось к морю. На берегу раскинулся город, а ближе виднелись домики Заветного.
— Вон он, комбинат, на который мы едем! — указала Зинка на белые корпуса цехов на окраине города.
— Витя, посмотри, какое большое озеро! Вот бы покупаться, — вскрикнул Шумейкин.
Зинка и Сбитнев увидели километрах в двух от себя продолговатую извилистую ленту воды между горами. Спереди воду подпирала высокая подковообразная плотина, от которой, извиваясь, мимо Заветного шло глубокое черное ущелье прямо на город.
— Там купаться не разрешают. На плотине всегда охрана ходит, ребят прогоняют, — ответила Зинка.
Ребята повернулись к пещере. В нее вело два входа. Один был широкий, почти круглый, другой чернел изломанной вертикальной щелью.
Пахнуло сыростью и холодом. Войдя в пещеру, ребята сделали несколько шагов и остановились. После яркого дневного света трудно было что-нибудь рассмотреть.
— Может, хватит? — нерешительно проговорил Шумейкин, робко оглядываясь по сторонам.
Никто не ответил. Ребята с трудом разглядели впереди гигантский подземный зал с высоким потолком.
— Гляди! — толкнула Сбитнева Зинка. На стене чернел грубо выбитый крест. Под ним крупно славянскими буквами в три строки были выдолблены слова: «Маркелу Углову. Вечная память земляку. 1893 год».
Оцепеневшие ребята с минуту стояли молча перед надписью.
«Так вот оно, это гиблое место!» — Сбитнев вгляделся в сырой мрак пещеры. Что же скрывается в глубине этого страшного подземелья? Он еще раз прочел давнюю полустертую временем надпись и вдруг ниже ее увидел другую, сделанную поблекшим суриком. Витя подошел ближе и с трудом разобрал: «1909. Апрель. Член географического общества И. С. Закатов. Погиб при обследовании».
— Как здесь страшно, — шепотом проговорил побледневший Шумейкин. Зинка только крутила во все стороны головой.
— Что же тут страшного? — нарочито громко сказал Сбитнев, и сейчас же огромный подземный зал загудел. Витя нарочно кашлянул, зал снова ответил гулом.
— Давайте, оглядим все хорошенько, — предложил Сбитнев. — Может, еще какую-нибудь надпись найдем.
Ребята стали внимательно осматривать глыбистые стены. Там и тут попадались имена, какие-то цифры, инициалы и отдельные буквы, написанные мелом или нацарапанные чем-то твердым. Стены рассказывали о людях, посетивших это дикое подземелье в различные годы.
В одном месте на гладком куске стены ребята увидели расползшуюся от сырости фиолетовую надпись, сделанную чернильным карандашом: «Тут были Вентерев, Мя-тин, Ковалева, Шумаков. Июнь 1948 г.» В другом месте «Вася + Зина». Крупные неровные буквы были написаны копотью.
— Вот еще какая-то Зинка тут была, — уже без робости сказала Зинка.
— А это что? — остановился Шумейкин. Зинка и Сбитнев подошли к нему и увидели еще одно выскобленное в камне страшное повествование: «8 августа 1913 г. Михаил Скопцев ушел и не вернулся. Ждали 5 дней». Внизу надпись: «Друзья».