— Вон, видишь, камни, — указал Матвеев вперед на обвалившийся край ската, — возьми молоток, поковыряйся там, а я сейчас вернусь.
Он подтолкнул мальчика и, проводив его глазами, быстро поднялся наверх, на вершину плато.
Перед ним раскинулось обширное, слегка изрезанное плоскогорье. Там и тут виднелись огромные круглые ямы, напоминавшие воронки. Только у каждой из них было плоское дно. Покатые склоны воронок были покрыты сочным кустарником. Ущелье, на дне которого остался отряд, в километре впереди заканчивалось, упираясь в высокую хмурую гору.
Матвеев находился на вершине плоскогорья, перед главной грядой Крымских гор. Влево и вправо до самого горизонта тянулось изрезанное морщинами нагорье с темными заплатами кустарников. С южной стороны плоскогорья цепочкой выстроились горы. Вокруг некоторых из них кучились облака.
Геолог долго ощупывал взглядом каждую из гор. Глубокое ущелье между горами застилало курчавое облако. Когда, наконец, в облаке появился просвет, Матвеев увидел внизу кусочек моря и белое здание санатория. Это, по-видимому, его обрадовало: геолог быстро перевел взгляд левее, без труда отыскал теперь невысокую двугорбую гору, которая отсюда казалась небольшим холмиком, облегченно вздохнул и неторопливо закурил папиросу.
Сбитнев между тем бродил среди больших каменных глыб, подбирая разные камушки. На одном из камней он увидел четкий отпечаток ребристой раковины. Мальчик осторожно отбил кусок камня молотком.
— Ну, как успехи, геолог? — услышал Витя приветливый голос.
Перед ним стоял Матвеев с обычной улыбкой на губах.
— Вот набрал несколько образцов, посмотрите, — полез было в карман Витя.
— Потом, потом, — отмахнулся Матвеев. Заметив недовольство Сбитнева, он объяснил: — Возвращаться надо, понимаешь? Солнце, видишь, садится.
Геолог посмотрел на крутой склон, по которому они недавно поднимались, и предложил:
— Пройдем немного вперед, может быть, там спуск легче.
Они вышли на ту часть плоскогорья, которая полого спускалась в сторону моря, и пошли вниз. Пробравшись сквозь густой кустарник, Матвеев и Сбитнев очутились на большой поляне и замерли в изумлении: на краю поляны в этом диком, нехоженом месте возвышался деревянный обелиск со звездой на вершине. Подойдя ближе, Витя прочитал:
«Ване Пронину, пионеру-партизану, отдавшему жизнь за Советскую Родину».
— Вы не знаете, что он сделал? — с волнением спросил Сбитнев.
— Не знаю.
Геолог пристально смотрел на обелиск. Брови его сошлись на переносице. Он резко обернулся, окинул взглядом поляну:
— Знакомые места…
Потом, словно спохватившись, сдернул с головы кепку:
— Почтим память героя.
Сбитнев снял фуражку, с уважением взглянул на Матвеева:
— Вы тоже здесь партизанили?
— Да, пришлось, — геолог надвинул кепку на лоб: — Идем, а то, небось, учительница беспокоится.
У костра
Сумерки надвигались быстро. Едва скрылось солнце, как все вокруг поблекло, посерело. Лишь на западе, над зубчатой вершиной горы, небо было окрашено в нежно-розовый цвет.
Возле крайнего шалаша возвышалась большая куча сушняка, собранного ребятами еще засветло.
На небе высыпали первые звезды, из-за далекой горы выплыл ущербный, похожий на ломтик спелой дыни, месяц.
На площадке перед шалашами хозяйничали костровой Миша Черепанов и Коркин, которого назначили на сегодняшний вечер поваром. Желтые языки пламени лизали ведро, обмазанное глиной, швыряли вверх мелкие трескучие искры. С каждой минутой становилось все темнее. Мир ограничился небольшим, освещенным светом костра, участком.
Ребята расположились кружком вокруг огня. Каждый был занят своим делом. Галя Пурыгина и Оля Пахомова помогали Коркину чистить рыбу и картофель. Кто записывал впечатления дня в дневник, кто оформлял гербарий, какие-то пометки делала в толстой тетради Вера Алексеевна. Человек семь ребят уселись в тесный кружок, в середине которого, под звонкий смех, ходил на задних лапах Тузик, выпрашивая подачки.
Все были так увлечены своими занятиями и забавами, что не заметили, как у костра появился высокий кряжистый старик с ружьем за плечами.
— Добрый вечер, — приветствовал он ребят мягким хриповатым баском. Почуял дымок и думаю: «Дай, зайду». Как знал, что на уху попаду, — старик улыбнулся в прокуренные обвисшие усы.
— Егор Егорович! Здравствуйте, — быстро поднялась учительница.
— А-а, Вера Алексеевна… Опять в наши края? Теперь уже с питомцами ходишь? — пожал ей руку Егор Егорович и оглядел ребят хитровато: