– Получил наконец то, что давно тебе причиталось, – еле переводя дух, сказал он. – Попробуй у меня еще сунуть нос не в свое дело, мистер Проныра! Набить мешок кукольным тряпьем и задурить мне голову, заставив думать, что я имею дело со скверным старикашкой, который тащит мешок с ворованными вещами. Хо! Ну, теперь тебя самого набили что надо!
– Мистер Гун! – воскликнул явно шокированный Спайсер. – Вы же полицейский! Вам не положено так поступать, да к тому же еще с мальчиком!
– Га! – грубо крикнул в ответ Гун. – Пойди проспись, Спайсер. Этот мальчик не станет жаловаться на то, что я с ним сделал, я это точно знаю. А за что я с ним так поступил – да за то, что он изводил меня день и ночь и нарушал закон, пытаясь лезть не в свое дело. Если он пожалуется на меня, я пожалуюсь на него, но он не станет жаловаться! Потому что у него совесть нечиста. Он ублюдок, и придет время, он достукается.
– Мистер Гун, – сказал Фатти, садясь и пытаясь держаться с максимальным достоинством, возможным в условиях, когда за пазухой у него было полно мокрых тряпок, частично выпиравших из-под воротника, – Мистер Гун, даю вам честное слово, что я не пытался посмеяться над вами с помощью этих вещей. Я их никогда в жизни не видел. Вы должны передо мной извиниться.
– Я много чего тебе должен, – сказал Гун. – Да уж, всего и не счесть! Но только не извиняться перед тобой – вот этого я точно не обязан делать. Ты напихал эти вещи в узел, чтобы меня обмануть, заставил меня зря потратить чуть не все утро, вот и получил по заслугам – по шее схлопотал! Более того, можешь оставить их при себе! Или отдай той девочке – пусть наряжает своих кукол!
И, фыркнув с совершенно неподражаемым мастерством, мистер Гун твердым шагом удалился из сарая. В дверях он наткнулся на мужчину с водорослями.
– Извините, пожалуйста, – заговорил тот. – Я бы только хотел спросить, где…
Мистер Гун грубо фыркнул ему в лицо и, оттолкнув в сторону, прошествовал мимо. Он чувствовал себя отлично, Да, в эту минуту мистер Гун был на вершине блаженства. Он бы сумел поставить на место с помощью очень немногих, но хорошо подобранных слов и главного инспектора, окажись он в данный момент тут. Но его не было, что, пожалуй, сослужило неплохую службу торжествующему Гуну.
– О, Фатти, Фатти, тебе очень больно? – обливаясь слезами, спросила Бетси. Она была сильно испугана. – Ах, Фатти, у тебя все в порядке? – Девочка начала рыдать.
– Да я прекрасно себя чувствую, Бетси, – заверил ее Фатти, поднимаясь с пола и ощупывая себя со всех сторон. – Я себя чувствую как резиновый мячик с появившимися кое-где вмятинами. Надо признаться, Гун – мужчина увесистый. Не плачь, Бетси, ну пожалуйста, не надо. Такая хорошая вышла драка!
– Ничего подобного! Ничего подобного! – рыдала Бетси. – Я была возмущена. Я ненавижу Гуна. Я все расскажу главному инспектору.
– Не надо! Гун просто отплатил мне за все то, что я проделывал с ним, – сказал Фатти, с облегчением удостоверившийся в том, что все его кости целы. – Теперь у него настроение улучшится. А ты, Бетси, просто молодчина – пришла мне на помощь! А теперь, пожалуйста, больше не плачь. Это меня расстраивает гораздо больше, чем нападение Гуна. – Он обнял Бетси.
– Плакса, – вставил Пип своим ласковым, истинно братским тоном. – Прекрати сию минуту, Бетси. Не будь дурехой.
– Оставь ее в покое, Пип, – сказал Фатти. – Она и в самом деле напугана: и неудивительно – Гун был довольно противен, когда кинулся на меня. Но какая странная идея – запихать эти вещи мне за шиворот! Фу! Они жутко мокрые и вонючие.
– Пошли домой, там мы их вытащим, – предложил Ларри, увидев, что двое или трое ребятишек, возвращавшихся из школы, с любопытством остановились. – Пошли, Фатти. Мы заберем свои велосипеды.
Спайсер улыбнулся им на прощание и похлопал по плечу Бетси, проходившую мимо него с глазами, покрасневшими от слез. Мужчина с водорослями молча стоял и наблюдал за ними. Школьники толкнули друг друга в бок и ухмыльнулись. Вид у Фатти в этот момент был весьма странный.
Дети сели на велосипеды. Фатти успел прийти в себя. Он ощутил непривычное чувство уважения к Гуну. Надо же – додумался до такой вещи и привел ее в исполнение! Фатти пробрала дрожь, когда он почувствовал, как холодные струйки воды скатились у него с шеи на грудь.
Они подъехали к дому Фатти и вошли в его сарайчик. Дверь они заперли. Фатти оглянулся вокруг.
– Послушайте, а где наш Бастер? Он ведь даже не попытался прийти мне на помощь!
– Он убежал куда-то с терьером Спайсера, – вдруг вспомнил Ларри. – Спайсер сказал, что его пес покажет Бастеру, как ловить кроликов в поле за лодочным сараем. И они оба убежали. Я о нем ни разу с тех пор не вспомнил! Такие захватывающие события развернулись, что я совсем позабыл про Бастера.
– И все-таки я думаю, он мог бы прийти мне на помощь, – не без досады заявил Фатти. – Он ведь тоже получил бы удовольствие – мог беспрепятственно куснуть за любую часть тела мистера Гуна!
– Он вернется домой, когда убедится, что кроликов поймать невозможно, – сказала Дейзи. – Ох, Фатти, ну и промок же ты! Лучше сними-ка свое пальто, рубашку и майку и надень все сухое.
– Ларри, зайди к нам в дом и принеси мне сухую одежду, – попросил Фатти. – Мамы нет дома, так что она не станет интересоваться, с чего это ты бродишь с моим бельем в руках.
Ларри исчез. Фатти снял пальто, стянул с себя рубашку и майку. Теперь уже было легко освободиться от мокрых и вонючих вещей, которые Гун засунул ему. Фатти посмотрел на них с отвращением.
– Противное мокрое тряпье. Какому идиоту могло прийти в голову запихать кукольную одежду в мешок, положить туда в качестве груза камни и бросить все это в реку? Бессмыслица какая-то!
– Я отнесу их в мусорный ящик, – сказала Дейзи, собирая вещи в кучу. – Самое подходящее для них место.
Она сложила все вместе, брючки, пальтецо, галстук, башмаки, носки, пояс, рубашку – одним словом, все – и направилась к мусорному ящику. Слышно было, как она опустила крышку. После этого девочка возвратилась. Тогда же пришел обратно и Ларри, принесший кое-какую чистую и сухую одежду. Фатти уже собрался было в нее облачиться, но вдруг начал вертеться и изгибаться.
– На мне еще что-то осталось, – сказал он. – Я чувствую что-то противное, холодное и мокрое на животе. Может, это мокрый носок. Подождите минутку – и он вытащил еще какую-то вещь. – Поймал! Так оно и есть – красный носок.
Он бросил его на землю и быстро начал надевать на себя сухое белье. Бетси нагнулась, чтобы поднять маленькую шерстяную вещицу. Она была мягкой и бесформенной.
– Это не носок, – заявила Бетси. – Это перчатка – маленькая красная перчатка.
Фатти быстро повернул к ней голову с явно недоверчивым видом. Бетси держала в руках крохотную перчатку и расправляла на ней пальчики. Фатти выхватил у нее перчатку.
– Маленькая красная перчатка. Еще одна! – ликующе воскликнул он. – Другая лежит у меня в кармане. – Ну-ка, где она? Смотрите! Точно такая же!
Он вытащил из брючного кармана найденную ранее перчатку и положил ее рядом с той, которую Гун запихал ему за шиворот. Они, несомненно, составляли пару. Все уставились на перчатки. До чего же все это странно!
– Но что это значит? – нарушила наконец молчание Дейзи. – Ты ведь ту, первую перчатку нашел в доме мистера Феллоуза.
– А вторую Гун затолкал мне за шиворот. Он дал нам в руки самую серьезную улику из всех, какими мы располагали до сих пор! – сказал Фатти. – Ах, дорогой, дорогой Гун, ведь ты почти разгадал для нас загадку, сунув эти вещи мне за шиворот!
В ТУ НОЧЬ
После этого довольно странного заявления воцарилось молчание. Никто толком не понял, что Фатти имел в виду.
– Не стойте вы вокруг меня с такими тупыми физиономиями! – сказал Фатти. – Неужели же вам не ясно, что это означает? Это означает, что сверток с одеждой, который вытащил багром Гун, и есть тот самый сверток, с которым мистер Феллоуз выскочил из дома и который он швырнул в реку, чтобы спрятать! Тот самый сверток, за которым по неизвестной нам причине охотился «грабитель».