Дядя замахал руками. Отряд остановился. Одноусый слез. На земле он немедленно стал на голову и что-то прокричал велосипедистам, махнув ногой в сторону Подлизовска.
Затем поднялся, и главный велосипедист подсадил его на осла.
Отряд помчался в Подлизовск, а одноусый — в противоположную сторону.
На дворе Кива продолжалась беседа. Антошка сказал:
— По-моему, подлиз вообще надо бить.
Кив кивнул:
— Как вам будет угодно. Вы куда изволите меня бить? — и он с готовностью взялся расстёгивать свои голубые штанишки.
— Сейчас же сядь на место! — крикнула Лариска.
Кив, увидев, что Антошка не возражает, послушно сел. Дениска сказал:
— Я думаю, что бить хозяев нехорошо.
— Я говорил: не хозяев, а подлиз.
— Но ведь эти подлизы — наши хозяева!
— Это они не из-за гостеприимности, а из-за своего подлизывания, — пробормотал Антошка.
— Да-да-да! — кивнул Кив. — Какая глубокая, какая неожиданная мысль!
Антошка глянул на него разозлёно: Кив поклонился и взялся за штанишки.
— Ты в самом деле хочешь его поколотить? — удивился Дениска.
— Ты спятил, Денис! Кто же таких бьёт?
— Ты сам говорил, что их надо бить.
— Кончится тем, что я побью кого-то другого.
— Может, меня?
— Может, и тебя.
Дениска обиделся не на шутку. Он воскликнул:
— У кого слабая голова, тот всегда машет кулаками!
— Это у меня слабая голова? — Антошка поднялся. Лариска схватила его за руки:
— Мальчики, милые! Ну, это у меня слабая голова, хорошо? Договорились? И нечего вам драться. Согласны?
Они были не согласны. Тогда Лариска попугала:
— Я сейчас скажу считалку-мирилку, и вам придётся целоваться.
— Она уже не действительна, — буркнул Дениска.
— Это она на вареники не действительна, а чтоб целоваться — она всегда действительна.
Кив кивал прямо-таки неистово.
— Вы такие умные, такие добрые, такие сильные… — шептал он и закрывал глаза от восторга.
Кузька больше не мог терпеть:
— Это я здесь самый сильный, самый добрый и самый умный!
Антошка нажал пальцем ему нос, как кнопку электрического звонка. Кив сказал:
— Какой вы остроумный!
— Лариска, — Антошка насупился, — а ты не можешь вспомнить какую-нибудь считалку против подлизывания? Потому как идти вместе с ним в Ябедин будет просто невозможно.
— Тем более, — добавил Дениска, — что там нас, вероятно, поджидают ябеды.
Лариска всплеснула ладонями.
— Как это я не догадалась! Ой-ой-ой! Я знаю одну такую замечательную считалку. Слушай, Кив:
Кив сразу же перестал кивать, рванул с места и побежал прочь. Антошка бросился за ним. Только на улицу он догнал беглеца и схватил его за плечи.
— Хватит убегать. Идём обратно.
— Пусти! — сердито дёрнулся Кив. Антошка даже засмеялся от радости:
— Вот это другой разговор. Так ты уже не киваешь? Уже не подлиза?
— Наверное, нет…
Обнявшись, мальчики вернулись к друзьям. Долго ещё говорили дети, и никто из них не знал, что отряд велосипедистов уже на окраине города. Старший соскочил с велосипеда и пошёл расспрашивать, где сейчас Те Самые Трое.
Познакомились!
— Я вот всё думаю, что же мы будем делать дальше, — сказал Дениска. — У нас же нет никакого плана.
— Будем идти и идти, — ответил Антошка. — Пока не доберёмся до Синей горы. А там посмотрим.
— Вот так тебе всё просто. А если нам встретится одноусый?
— Мы схватим его и разузнаем обо всём!
— А если он сам нас схватит?
— А мы — врассыпную. Думаешь, он разорвётся на части?
— Думаю, что он не разорвётся. Но он может схватить кого-то одного.
Антошка задумался. Дети ждали его решений, он обязан всё предусмотреть заранее.
— Что ж, — решительно сказал он. — Тогда мы будем биться.
— Как?
— Я разбегусь и ударю его головой в живот. Он, конечно, согнётся. И, наверное, схватит меня.
— А я в это время схвачу его за ус и потяну, как трактор!
— Молодец, — одобрил Антошка.
— А я, — сказала Лариска, — буду визжать! Когда я визжу, то стёкла в окнах звенят!
— А мне что делать? — обиженно спросил Кузька. Он не знал, про кого шла речь, но уже успел полюбить своих новых друзей и хотел быть вместе с ними в беде и радости.
— А вы с Кивом хватайте одноусого за ноги. И тогда мы с ним справимся.
Кив кивнул. На этот раз не как подлиза, а просто так — в знак своего согласия.
— А если мы встретим белую ворону? — несмело спросила Лариска. Она мало смыслила в военных действиях и говорила о том, чего боялась. — Она же ведьма!