Выбрать главу

— Болванчики!

Оттуда тоже надвигался большой отряд.

Болванчики вошли в город сразу со всех сторон. Все выходы с площади были закрыты. Ябеды высунулись из окон, чтобы лучше видеть. А те, что были на площади, прижались к стенам, чтобы не мешать болванчикам схватить Тех Двух.

— Что делать? Что делать? Что делать? — забеспокоилась Лариска.

Она и так измучилась от волнения, а тут ещё такая беда.

— А Кузька дрожит! — наябедничал Муха Дениске.

— Может, вы изволите с ними биться? У меня есть подходящий камешек, — льстиво сказал Кив.

С перепуга земляничные мальчики вспомнили все свои недостатки.

Но Дениска молчал. Он размышлял: «Как же тут не хватает Антошки! Он бы обязательно что-нибудь придумал!»

Если бы с ними не было Лариски, Дениска не колебался бы ни минуты и бросился бы в бой. Но спрятать девочку было некуда…

Болванчики окружили отряд плотным кольцом. Они держали в руках заряженные рогатки. А у наших друзей даже камней не было, кроме той жалкой горстки, что предложил Кив.

Вперёд выехало двое на ослах. У одного изо рта торчал надломанный жёлтый зуб. У второго было полтора длинных розовых уха. Пол-уха замотано тряпкой.

Ябеды кричали из окон и из-под стен:

— А они нам поставили три конторы!..

— А они ночевали у Мухи!..

— А они…

— А они…

Кузька взволнованно сказал:

— Это Зубан и Ушан. Советники Болвана. Плохи наши дела. Если уж приехали эти — значит с ними всё войско.

— Мы приказываем вам ехать за нами к чёрной яме! — провозгласил Ушан. — Там уже сидит ваш первый. Если вы не послушаетесь, то вас хорошенько побьют из рогаток, а затем повезут силой!

Дениска теребил себя за ухо. Надо было выиграть хоть немного времени, может, удастся найти какой-нибудь выход.

— А если мы сдадимся без боя, вы нас не побьёте?

— Посмотрим, — сказал Ушан.

— А зачем нас бросать в яму? Нас совсем не нужно бросать в яму!

Дениска обернулся к друзьям: помогайте!

— А я здесь самый сильный, самый храбрый и самый умный! — выпалил Кузька.

— Не зайдёте ли в наши чудесные три конторы? — кланялся Кив. — Специально для вас поставили!

— А я всё расскажу Болвану Пятому, нашему умнейшему!.. — подал голос Муха.

— Чики-брики! — крикнуло вражеское войско.

— Мы вас и за три конторы отблагодарим! — поднялся на верёвочных стременах Ушан. — Ишь какие, три конторы поставили!.. А кто вас просил ставить три конторы?!

Дениска думал-думал и ничего не мог придумать.

— А Кузьку, Кива и Муху мы тоже бросим в яму! — закончил Ушан.

Зубан до сих пор молчал. А тут и он поднялся на стременах:

— Мы ваш вшех будем бить до тех пор, пока вы не штанете шиними от шиняков и горбатыми от шишек!!!

Лариска громко рассмеялась:

— Так он шепелявит!.. Вот так генерал!..

Зубан сразу позеленел от злости.

— Шмеятьша надо мной!.. Ну, подождите! — Он напряг голос и поднял над головой какую-то сумку: — Я вам шейчаш покажу Кужькину мать!

Крик ужаса вырвался из сотен глоток. Ябеды исчезли из окон. Те, что были на площади, попадали в пыль. Болванчики посыпались с велосипедов, попрятали головы в колени и замерли. Кив и Муха тоже упали ничком. Муха только и успел бросить:

— Пропали, как муха в кипятке!..

Дениска, Лариска и Кузька остались на ногах.

А те, на ослах, крепко закрыли глаза. Зубан ощупью развязал сумку, и оттуда вылетела белая ворона.

Она взвилась вверх, сложила крылья и камнем упала на землю. И в тот же миг превратилась в золотую змейку.

Змейка подняла головку и начала вихрем вращаться вокруг себя. И вместе с ней от земли поднимался клуб едкой пыли.

Он рос, рос и вдруг — исчез. А вместо него предстало такое, что Дениска и Лариска тоже вскрикнули и упали наземь.

— Ма-ачеха!.. — протянул Кузька.

Теперь только он один смотрел на ведьму.

У страшилища было длинное плоское лицо. Нос у него был как бараний рог, а подбородок — как нос у носорога. Волосы на голове серо-буро-малиновые, они шевелились от злости. Уши — мохнатые, рыжие, глаза — красные, как горящие угли. Из-под синих губ выглядывали четыре зуба, похожих на длинные палки. Ведьма всё время щёлкала ими. На каждой руке у неё было по два пальца с острыми железными когтями. Нога у ведьмы была только одна — большая, петушиная.

Прыгая на этой ноге, она приближалась к друзьям. Кузька наклонился к Лариске:

— Вспомни же, Ларисочка, вспомни, миленькая!..

Девочка, не поднимая головы, поманила мальчика пальцем. Он наклонился совсем близко к ней. А затем быстро выпрямился, и звонкий Кузькин голос прозвучал над площадью:

Эне-бэне рес! Квинтер-квантер жес! Эне-бэне раба, Квинтер-квантер — жаба!