К телефону подошла Минако.
— Это я, Нэмото. Вы одна?
— Одна.
Голос Минако показался ему странным.
— Мне нужно с вами встретиться.
— А вы знаете, в какую я попала заваруху из-за вашей ошибки? Меня чуть под суд не отдали за поджог.
— Я хочу извиниться перед вами. Уделите мне несколько минут. Господин Идохара говорил с вами?
— Он даже приходил ко мне и только недавно ушел.
— Вы случайно не проговорились ему, что виновник случившегося я? — Это был главный вопрос, ради которого Нэмото попросил свидания с Минако, и, если она в самом деле рассказала обо всем Идохаре, следует немедленно принять контрмеры.
— Я не столь глупа, как вы думаете, — раздраженно ответила Минако.
— Значит, мое имя вы не упоминали? — настаивал Нэмото.
— Нет, конечно! Разве я похожа на болтушку?
— Я не сомневался, что вы поступите именно так. Большое спасибо. — Нэмото даже поклонился. — Я приеду в отель через двадцать минут.
В такси Нэмото думал о том, как он будет сейчас объясняться с Минако. Как же он с самого начала не догадался, что новой любовницей Идохары стала Такако Мидзухо — подруга Фукусимы. Отсюда, наверно, и началось сближение Идохары с Синами.
Минако сидела в отдаленном уголке холла и курила. Нэмото подошел к ней и молча склонился в глубоком поклоне. Не вынимая сигарету изо рта, она сердито поглядела на него снизу вверх.
— Садитесь здесь, — сказала она.
— Прошу прощения за доставленные вам неприятности. — Нэмото поклонился еще раз.
Минако сидела к нему боком, не поворачивая лица. Ее точеный профиль был все еще очень привлекателен.
— Зачем вы наговорили мне столько чепухи? — Минако с силой раздавила окурок в пепельнице и повернулась к Нэмото.
— Поверьте, я это сделал не по злому умыслу.
— Не по злому умыслу?! А знаете ли вы, какое унижение мне пришлось вытерпеть в полиции? Они смотрели на меня как на закоренелую преступницу.
— Понимаете, один человек сообщил мне неверные сведения, и вот что из этого получилось. Я полностью принимаю вину на себя и готов ее искупить.
Минако глядела в сторону, положив подбородок на руки. Нэмото показалось, что гнев ее немного смягчился. Да если бы Минако по-настоящему сердилась на него, она бы вообще отказалась от встречи. Наверно, она сейчас поссорилась с Идохарой и ищет у меня поддержки, подумал Нэмото.
— Идохара очень сердился на вас?
— Любой человек рассердился бы.
— А что он сказал?
— Сказал, что я сошла с ума и за поджог меня могли посадить в тюрьму… Теперь мне просто не верится, что я могла совершить такую глупость.
— Вы дали волю чувствам. Идохара, наверно, очень удивился вашему поступку?
— Еще бы! Он сказал, что я его буквально ошеломила.
— Понятно. Для него это был серьезный удар.
— Вы говорите как посторонний. Попробовали бы очутиться в моей шкуре.
— Еще раз прошу меня извинить… А вы просили прощения у Идохары?
— Сказала, что поступила плохо, но, откровенно говоря, у меня не было желания извиняться перед ним.
— Вот как? Почему?
— Да потому, что все произошло из-за его легкомысленного поведения. Виноват он, а не я.
Вот ведь как она все повернула, подумал Нэмото и невольно улыбнулся.
— Владелица «Аллилуйи», наверно, не поняла, почему вы совершили поджог?
— Я перед ней очень виновата. Ее покровитель — господин Синами — не на шутку перепугался. Ему пришлось побегать по редакциям, чтобы в газетах не напечатали о случившемся. Благодаря ему меня быстро отпустили из полиции.
— Само собой! Господин Синами очень беспокоится, что могут выплыть наружу его отношения с владелицей «Аллилуйи».
— Хотелось бы мне поглядеть на Идохару с Синами, когда они с перепугу не знали сначала, куда деваться.
— А что будет у вас дальше с Идохарой? Вы сказали, что сильно поссорились. Но, наверно, не навсегда?
— Не знаю. Он ушел очень рассерженный. Видимо, он потом кого-нибудь пришлет, чтобы официально договориться о нашем разрыве.
— Думаю, до этого не дойдет, — сказал Нэмото хотя в глубине души не исключал такой возможности. Для Идохары, во всяком случае, события в салоне «Аллилуйя» — удобный повод для разрыва.