— Отель «Колумбия».
— Идет, — ответил шофер, и машина скользнула по направлению к расположенному на холмах городу.
Приезжая в Лос-Анджелес, Рикардо обычно останавливался в «Колумбии» или «Королевской». Это были скромные, но комфортабельные, расположенные в центре гостиницы. В этот приезд он проведет там лишь сорок восемь часов: у него единственная задача — посетить Леона Ортиса, в прошлом одного из высших чинов батистовского правительства, который жил в Бэйкерсфилде на окраине города. Ортис — близкий друг Торреса, широко связанный с кубинскими эмигрантами, поселившимися в городах на побережье Атлантического, — откроет ему двери в Нью-Йорке. Он не известил его о своем приезде; но он снова скажет ему, что его послал Торрес.
Такси остановилось на 66-й улице у подъезда гостиницы. Рикардо заплатил по счетчику, дал шоферу доллар на чай и вышел.
Администратор протянул регистрационную карточку, и Рикардо ее быстро заполнил. Ему дали 806-ю комнату на восьмом этаже в восточном крыле здания. На лифте он поднялся на свой этаж, оставил чемодан и спустился в бар. Было 11.05, есть еще не хотелось.
Маленький бар был почти пуст. Рикардо сел за столик, спросил коктейль «манхэттен» и подошел к стоящему на прилавке телефону.
— Бэйкерсфилд 586-6529, пожалуйста.
— С удовольствием, сэр, — ответила телефонистка.
К телефону долго никто не подходил, и Рикардо уже хотел повесить трубку, когда на другом конце линии раздался щелчок.
— Да? — ответил женский голос.
— Мистера Лео Ортиса, пожалуйста.
— Кто его просит? — спросил женский голос.
— Хайме Торрес, — соврал Рикардо.
— Минуточку, пожалуйста.
И почти тотчас же услышал голос Леона Ортиса.
— Хайме!
— Нет, Леон. Это я, Рикардо Вилья.
— Ты откуда?
— Из гостиницы «Колумбия», в двух шагах от Бэйкерсфилда. Мне нужно сегодня же срочно повидаться с вами.
— Ладно, — ответил Леон. — Что-нибудь случилось?
— Личная просьба Торреса. Он мне сказал, чтобы я обязательно с вами увиделся.
— Ладно, — снова повторил Леон. — Ты обедал?
— Нет еще. Я только что приехал.
— Пообедаем вместе. Жду тебя в час. Дорогу ведь знаешь.
— До свидания, — ответил Рикардо.
Он повесил трубку и вернулся к своему столику, на котором уже стоял заказанный коктейль. Он пригубил бокал и зажег сигарету. Любопытно: Леон Ортис говорит по-английски свободнее, чем по-испански. За все время диктатуры он был главным действующим лицом у Батисты и уехал с Кубы вслед за правителем второго или третьего января 1959 года. Именно он занимался закупкой оружия, когда после майского наступления повстанческих сил в 1958 году приобрела такой размах борьба в Сьерре. Но оружие опоздало, его доставили лишь в ноябре, а два месяца спустя уже не существовало никакой диктатуры… Леон был североамериканцем, а не кубинцем. Да, в душе он всегда был североамериканцем. Вот в чем дело.
Рикардо спросил второй «манхэттен» и взглянул на часы: 11.30. В 12.30 он поедет в Бейкерсфилд. На влажной полированной доске стола он пальцем вывел цифру 5. И вдруг на несколько долгих, почти нескончаемых мгновений его охватила грусть, почти подавленность.
Пять лет вдали от Кубы. Может быть, и он уже понемногу начинает забывать испанский. Не тот законсервированный испанский, который так безобразно коверкает этот сброд в Майами, не тот испанский, чья сочность и богатство растворилась где-то между английским и жаргоном проституток и люмпенов с бывших улиц Пила и Кодой в Гаване. А его испанский. Тот, на котором сейчас, в эту самую минуту разговаривают на Кубе его старые друзья, Йоланда…
Дождь не прекращался весь день. Обед у толстого, рыхлого Леона Ортиса затянулся из-за присутствия некоего субъекта но имени Арнальдо Родилес, махровой контры, удравшей в Париж после публикации на Кубе романчика, имевшего сомнительный успех. Но, судя по всему, Париж тоже не оправдал его финансовых надежд, и вот он теперь подвизается в Голливуде, как автор плохоньких сценариев, подписанных претенциозным псевдонимом. Воплощенная педантичность, он в довершение всего еще и был влюблен в дочь Ортиса (блондинку, усевшуюся за стол в шерстяной кофточке, под которой не было бюстгальтера). Родилес походил на смешную помесь хиппи с генералом: смуглолицый, с огромными усами, маслянистой шевелюрой и цветным платком вокруг шеи.