— Не извольте беспокоиться, светлейший гость, — прервал его Шушма, — уж мы-то ничего не пожалеем для нашего дела. А сейчас не угодно ли вам отдохнуть? — спросил он, пытаясь таким образом закончить затянувшийся разговор и, вероятно, считая свою сегодняшнюю миссию оконченной.
— Мне бы сходить в баню. Грязь с себя смыть. В какую-нибудь захолустную баньку, где поменьше народу. Устроите? — спросил Пурэвжав, потирая руки.
— Ай, можно, можно! И как это я сразу не догадался вам предложить, — засуетился Шушма. — Есть здесь одна хорошая банька на Широкой Китайской улице. Там, на окраине города, даже днем почти всегда безлюдно. А банька что надо! — хитро сощурив глаза, заулыбался он. Подождите немного, я велю найти провожатого.
Очень скоро Шушма вернулся.
— Вы один желаете пойти или дать вам человека?
— Благодарствую. Знаете, не нужно никого, — отказался Пурэвжав, — я, пожалуй, один пойду. Говорят, что ходьба на своих двоих — лучшее средство узнать город. Да и спешить мне некуда, а после такой обильной трапезы невредно будет немного проветриться перед банькой. — Пурэвжав тоже широко улыбнулся этому толстому, лоснящемуся от жира китайцу.
— Надеюсь, наш дорогой гость не заблудится в Улан-Баторе? — лебезил Шушма. Он подробно рассказал, как найти баню, подал ключ от дома, пожелав приятно помыться, и чинно поклонился: — Я тоже пойду к себе. Неприлично сидеть в чужом доме, когда хозяина нет, — в приторной улыбке он оскалил желтые лошадиные зубы.
Широкая Китайская улица, зажатая между высоченными хашанами, оказалась на самом деле тихой, безлюдной улочкой. А вот и баня — низкий одноэтажный дом с крыльцом. И очереди никакой. На крыльце высокий худой китаец с очень узкими мутно-желтыми глазами и рябым лицом. «Опять китаец. Наверное, банщик. Понятно, слежка. Все у них подстроено заранее. Посмотрим, что будет дальше», — думал Пурэвжав, подходя к крыльцу.
Сделав вид, что только сейчас заметил пришедшего, банщик встрепенулся и с радостным видом, как старого знакомого, поприветствовал Пурэвжава.
— Рад вас видеть сегодня. Как вы себя чувствуете? Надеюсь, ваши все в добром здравии?
— Здравствуйте, но я вас что-то не припомню. Вы с кем-то меня путаете, служивый, — не смутившись, ответил Пурэвжав, поднимаясь но ступенькам на крыльцо и давая понять, что он пришел сюда отнюдь не ради праздных разговоров.
— Как же так, — развел руками китаец, — ведь мы с вами чуть ли не каждый день встречаемся на этой улице, да и в баню вы часто ходите?!
— Дешевый прием, — вздохнул Пурэвжав и обернулся к китайцу: — А ну-ка, откройте глаза пошире, посмотрите хорошенько, где это мы с вами встречались? — буркнул он. — А впрочем, если вам так хочется, — смягчил он свой тон, — то можно и познакомиться. Говорят, что человек, имеющий много друзей, подобен широкой степи. Так куда пройти, дружище? Мне бы хотелось побыстрее, — уже совсем дружелюбно сказал он.
Китаец часто-часто заморгал и, словно смутившись, позвал:
— Сюда, сюда. Идите за мной. Ваш номер в самом конце коридора. Человек, похожий на вас, всегда моется в том номере. Неужели я в самом деле обознался? Но вы удивительно похожи на одного нашего клиента. Так что извините за беспокойство. Сюда много народу ходит, и многих своих клиентов я хорошо знаю в лицо. А сейчас обознался.
Банщик расстегнул верхние пуговицы халата, почесал впалую, в темных родимых пятнах грудь, сухо откашлялся и опять извинился:
— Простите, уважаемый. Вот видите, старый человек не только сам может заблуждаться, но и других может ввести в заблуждение.
— Вы ведь ничего обидного мне не сказали, зачем же так беспокоиться? С кем не бывает! Забудьте об этом, — успокоил его Пурэвжав. — Я теперь всегда буду ходить только в вашу баню.
Пока Пурэвжав мылся в предоставленном ему отдельном номере, банщик ловко прощупал все его вещи, постучал по подошвам сапог, но, ничего не найдя подозрительного, сел за столик, покрытый чистенькой скатертью с китайскими узорами, не спеша свернул из газетной бумаги папиросу, налил в кружку крутого кипятку, заварил густой, тягучий чай. Потягивая табак и отпивая маленькими глотками из кружки, он размышлял: «Этого человека не так-то легко вывести на чистую воду. Но ведь бывает и так, что, выдержав огромные испытания, спотыкаются на малом и таким образом проваливаются. Надо бы его еще разок проверить чем-нибудь таким, чего он не может ожидать. Ну а если сам оплошаешь да дров наломаешь, унизивши какую-нибудь действительно важную персону, то можешь и головой поплатиться. А я, слава богу, неплохо здесь устроился».