С аппетитом поел, немного вздремнул и в час дня спустился к холл. Там нашел телефон и набрал номер Роберто Сан Хиля. Трубку сняла женщина. Сан Хиля нет дома. Рикардо спросил, будет ли он к пяти, но женщина не знала (или не хотела сказать) об этом.
— Это Леон Ортис, — сказал Рикардо по-испански.
— Ортис? — тоже по-испански переспросила женщина. — Минуточку, пожалуйста.
Рикардо улыбнулся. Сан Хиль был дома.
— Старик, — раздался в трубке хриплый голос.
— Это не Ортис, Сан Хиль. Меня зовут Рамон Сьерра. Мы лично не знакомы, но Ортис прислал меня в Нью-Йорк повидаться с вами.
Вкратце Рикардо объяснил, что Ортис просит оказать ему услугу. Нет, нет, дело не в деньгах. Просто маленькая любезность. Они могут встретиться сейчас же? Да, у него, у Района, есть адрес. Сан Хиль попросил приехать в пять.
Сан Хиль повесил трубку. Потом снова поднял ее.
— Хэлло! — ответили ему.
— Фико?
— Нет, Педритин.
— Это Роберто. Брат дома?
— Да. Подожди.
Постукивая указательным пальцем по трубке, Сан Хиль ждал.
— В чем дело? — ответили наконец на другом конце провода.
— Ортис хочет меня видеть, — ответил Сан Хиль.
— Он в Нью-Йорке?
— В том-то и дело, что нет. Мне позвонил некий… — Сан Хиль порылся в блокноте, лежащем на столике у телефона, — Рамон Сьерра. Ты его знаешь?
— Никогда о таком не слышал, — ответил Фико Таблада.
— Он говорит, что приехал от Ортиса.
— Зачем?
— Не знаю. Но он сказал, что у него срочное дело. Что ты думаешь обо всем этом?
— Ничего в голову не приходит, — помолчав, ответил Таблада.
— Странно, что Ортис просит об услуге через кого-то.
— Да, — согласился Таблада, — странно.
— Я ему назначил на пять.
— Где?
— У себя дома.
Фико Таблада посмотрел на часы: час двадцать.
— Я позвоню тебе, когда он уйдет, — сказал Сан Хиль. — Жди.
До встречи с Сан Хилем оставалось четыре часа. Рикардо подумал, что неплохо бы посмотреть Нью-Йорк. Но единственное, что можно сделать за такой короткий срок — это подняться на Эмпайр стэйт билдинг и оттуда кинуть взгляд на общий вид.
У подъезда гостиницы он взял такси и назвал шоферу адрес.
Он не первый раз в Нью-Йорке. Но его всегда заставала немного врасплох огромная, кишащая на тротуарах толпа, людские реки, неустанно вливающиеся в станции метро, плотный ход машин, запрудивших улицы, оглушительный рев сирен и гудков.
Такси двигалось к перекрестку Пятой авеню и 34-й улицы, и ему казалось, что он въезжает в самое сердце хаоса. (Где-то Рикардо прочитал, что вокруг Эмпайр стэйт ежедневно циркулируют более 90 тысяч автомобилей и около 300 тысяч пешеходов.)
Его такси медленно прокладывало себе путь в океане машин. Наконец шофер сумел пристроиться к правой стороне тротуара перед главным входом гигантской иглы в сто два этажа.
Пятнадцать минут спустя на одном из 74 лифтов Рикардо уже возносился к небесам.
Стоял безоблачный день. Заплатив пять положенных долларов, он не торопясь присоединился к группе туристов, наводнивших смотровую площадку.
Гид принялся рассказывать о здании центра мировой торговли, которое будет, когда закончат его строительство, выше Эмпайра, и о том, как стая перелетных птиц уже разбилась о его 90-й этаж.
Рикардо не стал слушать гида, ему хотелось с глазу на глаз остаться с городом. Отсюда, с высоты, Нью-Йорк казался почти гуманным. На расстоянии не ощущается людская боль, не видно пропасти между классами и расами, не видно и того, какую борьбу за существование ведут между собой особи кишащего по артериям Манхэттена муравейника. Лишь бесконечные железобетонные каркасы, прорезанные параллельными и перпендикулярными нитями улиц, ткут свою ткань, стелющуюся от Гудзона до Гарлема, от Бруклина до Куинз. Но Рикардо видел, знал на ощупь, какова эта пульсирующая внизу магма; он жил среди этих женщин и мужчин. Он многое увидел, многое пережил. Он поймал пульс этой больной от злобы, самодовольства и страха страны.
На Парк-авеню Рикардо прибыл приблизительно в 4,40. Расплатился с таксистом, подождал еще десять минут и без пяти пять поднялся на шестой этаж.
Дверь открыла жена Сан Хиля (судя по всему, она и отвечала на телефонный звонок). Вульгарное лицо, дряблые груди под домашним халатиком. Она пригласила войти, и горький запах подгоревшего маргарина ударил ему в нос.
Рикардо не успел даже присесть, как Сан Хиль вошел в зал. Коренастый, напоминающий мясника мужчина с голосом сержанта ФБР. Впрочем, здесь он оставался верен себе. Сан Хиль действительно служил сержантом политической полиции и состоял в телохранителях у сенатора Алипио Кольясо. Он внимательно прочитал рекомендательное письмо Ортиса о Районе Сьерра (о Рикардо).