Разговор получился нелегким. Не доверяя этому Сьерре, о котором он никогда и ничего не слышал, Сан Хиль старательно взвешивал слова. Рикардо прямо перешел к теме беседы (Ортис хочет знать, правда ли, что всю эту историю с Бока де Пахаро затеяли люди Хайме Торреса из Майами). Но Сан Хиль не попался на удочку.
— А почему это Леону пришло в голову, что я могу что-то знать?
— Нет, — поспешно ответил Рикардо, — просто он попросил меня встретиться с вами. Мне нужно еще увидеться и с Минголо Артеагой.
— Да, конечно, — задумчиво обронил Сан Хиль.
— Еще одно, — заметил Рикардо. — В Майами думают, что операцию придумал и провел Торрес.
— Торрес? — с любопытством переспросил Сан Хиль.
— Именно так и думают, — категорически подтвердил Рикардо, — но Торрес отрицает.
— А что думает Леон?
— Ну что же… — казалось, Рикардо хотел избежать ответа на щекотливый вопрос, — в конечном счете…
— Что в конечном счете? — настаивал Сан Хиль.
— Сеньор Ортис думает, что все это устроили люди Артеаги.
— Артеаги? — Сан Хиль рассмеялся. — Слушай, дружище, последний раз он поработал в пятьдесят восьмом.
— В таком случае кто же? — с деланной наивностью переспросил Рикардо. — Люди Торреса?
На лоснящемся лице Сан Хиля мелькнуло подобие улыбки.
— А вы хорошо знаете Торреса, мистер Сьерра?
— Да нет, по совести, не очень, — пробормотал Рикардо.
— Ну а я знаю. Это слабак.
В дверь постучали.
— Я сам открою, — бросил Сан Хиль жене.
— Мистер Сан Хиль? — с улыбкой спросил Филипп Павелчак.
— Да, это здесь, — ответил Сан Хиль, глядя поочередно то на одного, то на другого агента.
— Это вы?
— А если и так, — ответил Сан Хиль на ломаном английском.
Все с той же улыбкой, играющей на тонких губах, Павелчак вынул из кармана крупнокалиберный пистолет марки «магнум» и прицелился Сан Хилю прямо в переносицу. Все это за одну минуту.
— В таком случае мы приглашаем вас немного побеседовать… — и по-испански добавил, — сеньор.
Дьюк отдал бы сто долларов, чтобы только заметить в глазах Майка Нормана хоть проблеск торжества, когда накануне поручал ему дело Сан Хиля. Однако Норман затаил свою игру. Сомнений в этом не было, и теперь старик Дьюк в какой-то степени оказался у него в руках. Приходится доверять Норману, но на душе скребут кошки.
Восемь вечера. Дьюк сидит в зале своего дома на Голд Спринг северо-западной части Манхэттена. По телевидению показывают дурацкий многосерийный фильм о контрразведке, внуки Дьюка так и подскакивают перед телевизором, глядя, как герой всей этой чепухи дерется в гарлемском переулке не то с пятью, не то с шестью неграми, купленными на золото Москвы.
Он зажигает восьмую за этот день сигару, дым ему кажется горьким. Нет, Дьюк не питает личной ненависти к Норману. Но почему-то он уверен, что Норман его ненавидит, или, что еще хуже, — презирает. Он не питает ненависти к Норману, как не питает ее к гадюкам или тарантулам. Подобные твари не вызывают никаких чувств, от них бежишь — и все. Но беда в том, что Дьюк не мог бежать от Нормана, напротив, он в нем нуждался.
Стюарт всегда подозревал, что Нормана приставили к нему для слежки. Впрочем, быть может, и не совсем так. Просто в управлении сложилось неблагоприятное мнение о ветеранах. В лучшем случае их держали как некие безобидные музейные экспонаты. Менее чем за пять лет управление наводнило новое поколение. И это новое поколение, несомненно, оказалось духовно гибче, а вернее, циничнее. Майк — циник? Скорее всего что-нибудь похуже.
И Дьюк содрогнулся, вспомнив острое лицо Майка Нормана.
Это длилось долго и тяжко.
Рикардо ничком лежал на вощеном паркетном полу. Руки за спиной связаны шелковым галстуком. Но до этого один из пришедших рукояткой браунинга разбил ему лицо.
«А это кто такой?» — спросил человек с «магнумом», входя в залу вслед за смертельно бледным Сан Хилем.
«Он только что пришел», — едва выдавил из себя Сан Хиль.
Второй наставил браунинг на Рикардо и на побелевшую, словно оштукатуренная стена, жену Сан Хиля.
«Он из твоих?» — спросил человек с «магнумом», подталкивая Сан Хиля к креслу.
«Я его не знаю», — ответил тот.