осия избирает следующую тактику. «Он решает не препятствовать проходу египетского войска через приморскую равнину и печально знаменитый перевал Ирон через горы Кармил. Вместо этого он занял позицию на открытой местности возле Мегиддо, где перевал Ирон переходит в Изреельскую равнину. Выбор места придал событиям дополнительный драматизм, поскольку впервые со времён исхода евреи и египтяне скрестили мечи в крупном сражении на открытом пространстве. Выбирая место битвы, Иосия хорошо понимал свои политико-психологические преимущества. Он планировал доказать военное превосходство Иудеи в сражении по правилам. Он надеялся, что таким образом надолго произведёт устрашающее впечатление на любого потенциального агрессора. С точки зрения тактики он делал ставку на то, что захватит вражеское войско в неорганизованном состоянии, как только оно спустится с перевала в обратный путь в Египет, с обращенным к иудейским горам флангом, что будет означать катастрофу. План Иосии, безусловно, был дерзким. Видимо, религиозное рвение породило силу духа, нужную для того, чтобы пойти на этот обдуманный риск. Однако нельзя не признать, что Иосия считал свою армию по численности и силе достойным противником для Нехо. Такая оценка сама по себе является хорошим показателем того, что Иосия поднял вооруженные силы на высокий уровень. Между прочим, Иосия предусмотрел и маловероятный, на его взгляд, случай поражения иудейского войска. При таких обстоятельствах крепость Мегиддо, а также многочисленные пещеры в горах Кармил, могли послужить надежным убежищем для потерпевших поражение». [Херцог. Гишон. Указ. соч. С. 256—257]. Однако, «Нехо, должно быть, понимал намерение иудеев атаковать прежде, чем он успеет полностью развернуть войска в долине. По-видимому, он сформировал из своих многочисленных лучников передний отряд для того, чтобы остановить, или, по меньшей мере, замедлить ожидаемое нападение на его силы. Более того, подобно Азаилу, он приказал лучникам найти иудейского царя и открыть огонь по его колеснице. Как и при Рамофе, эта стратегия сработала. Мы можем представить себе Иосию, стоящего в полный рост на колеснице во главе наступающих войск и смертельно раненого египетской стрелой в самом начале битвы». [Херцог. Гишон. Указ. соч. С. 257]. Иосия, «жестоко страдая от полученной раны, отдал войску приказ отступить и вернулся в Иерусалим». [Иосиф Флавий. Указ. соч. Т. 2. Книга 10. Глава 5, 1. С. 14]. Пока иудейские воины спешно отступали, унося своего умирающего царя, Нехо обрушился в ярости на Мегиддо. «Археологическим свидетельством осады Мегиддо, закончившейся гибелью Иосии, является разрушение города, руины которого составляют второй слой данной площадки. После битвы между Нехо и Иосией Мегиддо уже никогда не играл сколько-нибудь значимой роли. В течении двух с половиной столетий он оставался небольшой, и, вероятно, лишённой укреплений, деревушкой. В IV столетии до х. э. это место было окончательно покинуто людьми». [Райт. Указ. соч. С. 267]. И сегодня опустелые равнины Мегиддо хранят память о трагической гибели праведного царя Иосии, который всего лишь раз решил поступить по-своему, не спросив Бога. Вдумаемся еще раз в слова, сказанные Нехо Иосии перед битвой: «И послал к нему Нехао послов сказать: что мне и тебе, царь Иудейский? Не против тебя теперь иду я, но туда, где у меня война. И Бог повелел мне поспешать; не противься Богу, Который со мною, чтоб Он не погубил тебя. Но Иосия не отстранился от него, а приготовился, чтобы сразиться с ним, и не послушал слов Нехао от лица Божия и выступил на сражение на равнину Мегиддо» (2 Пар. 35:21—22). А не бывает ли так, что в своей жизни мы тоже противимся Богу? Бог говорит (Иез. 20:20) святите субботу, а мы святим, как большинство, воскресенье. Бог говорит (Исх. 20:4—5) не делайте себе кумиров и не поклоняйтесь им, а мы делаем иконы и молимся им. Бог говорит (Малахия 3:10) принесите десятины, а мы не делаем этого. На каждый стих Библии у нас есть «аргументы» против. Причём, что самое интересное, аргументы духовного плана. Мы хотим «улучшить» то, что говорит Бог, исправить Его «недочёты». Сегодня к нам Бог обращается не через языческого царя Нехо, а через Своё Слово – Библию. Но мы остаёмся так же глухи, как Иосия. Пример Иосии важен и в том, что каких бы духовных высот мы не достигли бы, мы не должны забывать своей зависимости от Бога, сверяя с Его волей каждый свой шаг. Иосия и его окружение уже видели себя мессианским царством, и решили подтолкнуть события. Но у Бога Свой план и Своё время для всякой вещи. Он никогда не опаздывает и не забывает. А Иосия и его приближенные как раз забыли, что «славе предшествует смирение» (Притчи 15:33). А именно этого и не доставало народу, праведность которого, как покажут последующие события, была во многом чисто внешней. Вместо ожидания встретить победоносное войско во главе с любимым царём, иудеи встретили в воротах Иерусалима разрозненные кучки перепуганных воинов, везущих в повозке смертельно раненого царя. Совсем недавнее «ликование сменилось отчаянием. Одни поняли это событие таким образом, что Иегова бессилен, а потому нечего чтить Его, другие – что Ему неугодна реформа Иосии и лучше вернуться к старине, иные, непоколебимые в своей вере, считали все происшедшее последним испытанием, за которым уже последует обещанное царство Божие – мировладычество Иуды». [Тураев. Указ. соч. Т. 2. С. 73]. Последняя, вроде бы, наиболее симпатичная с духовной точки зрения группа, весьма напоминала учеников Христа, которые во время земной жизни Иисуса не могли дождаться, когда же Он станет царём, а они – Его первыми министрами. И потому эта группа весьма восторженно начала приветствовать тех пророков, которые предрекали скорую гибель вавилонян, Египта и возвышение Иудеи. Иосия ещё дышал, когда реформы, начатые им, потерпели полный крах. Но ему не суждено было этого увидеть. «Кончина его вызвала во всём народе великую скорбь, плач и стенания по нём, которые продолжались много дней». [Иосиф Флавий. Указ. соч. С. 14]. Но большинство плакало по своим несбывшимся надеждам и амбициям. Среди всей этой скорбной толпы народа и ободряющих её многочисленных пророков возвышалась одинокая фигура Иеремии. В своей элегии пророк, искренне скорбя о безвременно ушедшем царе, обратился с грозными словами предостережения к народу: «Не плачьте об умершем и не жалейте о нем; но горько плачьте об отходящем в плен, ибо он уже не возвратится и не увидит родной страны своей» (Иер. 22:10). О ком говорил пророк, только ли о наследнике Иосии, или… о всем народе, о них…?