– Ладно, иди! – взлетела птица на дерево. – Такая любовь редко встречается. Уважать её надобно.
Смотрит Ратибор, а на ветке не птица сидит, а дева красавица со злой улыбкой на лице. Сама Сумерала.
Встал еле-еле молодец, поклонился:
– Благодарствуй, царица сумеречного мира!
Махнула рукой богиня:
– Забирай деву, пока я не передумала!
Взял на руки Ратибор спящую Любаву и пошёл по тропинке, пошатываясь, но крепко держа дорогую ношу. Чувствовал богатырь, как с каждым шагом возвращается к нему его сила. Впереди показалась река, да не простая – огненная, а через ней мост перекинут.
Понял Ратибор, что дошёл до реки Смородины, перейти которую нужно по Калинову мосту, разделяющему мир живых и мёртвых.
Стоит у моста Змей Трёхглавый, огнём плюётся, да ехидно на богатыря поглядывает.
Положил Ратибор любушку свою на зелену травушку у берега, подальше от реки. Ожила вдруг дева, прильнула к молодцу, обняла белыми рученьками, поцеловала в уста сахарные и молвила:
– Возьми мою силу, Ратиборушка, – а сама платочек вышитый протягивает. Закрыла глаза девица, заснула сном непробудным, теперь только солнышко ясное, да родная земля оживить её смогут.
Поднялся молодец, взыграла в нём сила богатырская, на платочек глянул, что милая подарила, а это уже не платочек, а щит богатырский да меч острый.
Рванулся к Змею Ратибор, взмахнул мечом и срубил две головы разом. Глянь, а на их месте тут же новые выросли.
А Змей посмеивается:
– Не одолеть тебе меня, Ратибор! Заберу я Любаву назад, её место в Нави.
Яростью полыхнула душа молодца:
– Не отдам деву милую, мне она Ладой обещана, Берегиней подарена.
С удвоенной силой бьётся богатырь, силы кончаются, а конца битве не видать. Говорит он Змею:
– Отпусти ты душу моей суженой, прошу и кланяюсь тебе!
Отступил Змей, посмотрел удивлённо на склонившегося перед ним богатыря:
– Не только биться умеешь, умеешь и остановиться вовремя, и просить-униженно не брезгуешь! Немало повидал я богатырей. Все они либо побеждали, либо погибали в битве со мной, себя не щадя, думая только о победе. Ты же не о себе думаешь, а о любимой. Удивил ты меня, богатырь, и порадовал: не перевелись ещё на Руси молодцы сильные духом, смелые, но при этом умеющие любить и думать о любимых.
Отступил Змей, открыл дорогу. Поклонился ему Ратибор, подхватил на руки Любаву и ступил на Калинов мост.
Непросто по мосту идти: жжёт ноги через сапоги раскалённое железо, языки пламени лижут рубашку, опаляют русые кудри.
Бежит изо всех сил кузнец, не чует жара, к нему он в кузнице привык, только Любаву от огня прячет.
Сколько времени прошло – не ведомо, только оказался молодец в озере Сварожьем, положил деву спящую на волну, начал умывать водою чистою да чудесную.
Открыла глаза Любава, обняла Ратибора и заплакала:
– Не знала я, как люба тебе, милый! До гроба верна буду.
Обнялись они, и вышли из воды здоровые и весёлые.
Вздохнула Злата, а потом улыбнулась, понимая, что неспроста ей имя «Ратибор» вспомнилось. Очень хочется ей, чтобы и её суженый любил ей без памяти и пошёл бы за ней на край земли, даже в навь.
«Так ли он похож на Яна или, как говорит Василиса, у страха глаза велики?» , – при крыла глаза юная берегиня, пытаясь восстановить черты лица следователя.
«Глаза похожи, а рот чётче очерчен, подбородок не безвольный, как у Яна, а твёрдый, с ямочкой посередине. А волосы? У Яна кудри чёрные до плеч, а незнакомца коротко остриженные. А фигура атлетическая. Настоящий богатырь с широкими плечами, могучей шеей.
Стоп. Я видела такую фигуру. Где? Точно, этот мужчина был в кузнеце! Такая же мощная фигура с бугрящимися мускулами, стриженой головой. Это его я тогда видела с Антипом. Как же я раньше не догадалась!
А лицо? Тоже кажется знакомым, но в кузнице я его не разглядела, потому что он стоял спиной, но почему кажутся такими знакомыми черты лица? Ох, да я же видела его в роще… Он появился и быстро исчез, чем вызвал у меня такое отчаяние, потому что я поверила, что встретила суженого».