— При крещении ей дали имя Елизавета?
— Вот именно. И что в нем плохого, скажи на милость? А то выдумали — Лизбет! Нет, в этом доме ее позволено звать только настоящим именем — Елизавета, в честь моей бедной кузины, ее матери. Ты ее не знала?
— Нет.
Мисс Карстерс подозрительно взглянула на нее.
— Что-то я о тебе никогда раньше не слышала. Только вчера вечером Дженет сказала мне про тебя по телефону.
Вы с ней давно знакомы?
— Не очень.
— Ни разу никто тебя раньше не вспоминал. Да не маячь ты надо мною! Снимай шляпу и перчатки и садись. Вот так-то лучше. Так о чем мы говорили?
— Не помню.
— Ты же не слабоумная, верно? Разумеется, ты помнишь! Мы говорили о Елизавете. Приютив у себя эту девчонку, Дженет связала себя по рукам и ногам. Она еще успеет сотню раз пожалеть об этом. Но разве она станет слушать! Она ведь все лучше всех знает. Так и будет считать себя самой умной, пока эта девчонка не втянет ее в какую-нибудь историю. А скажи я ей потом, что предупреждала ее, разозлится. А ведь я и в самом деле предупреждала!
Ну, а ты как в это ввязалась? И не вздумай скрытничать, все равно я все из тебя выужу.
Энн поняла, что придется сделать выбор: либо подчиниться этому приказу, либо нет. Если утаивать правду, то надо сразу встать и распрощаться с мисс Карстерс. И что же делать? Внезапно ответ пришел сам собой. Она хочет знать правду? Прекрасно! Пусть узнает. И посмотрим, что из этого выйдет. Энн слегка подалась вперед и небрежно, словно речь шла о каком-то пустяке, обронила:
— Я потеряла память.
— Ты… что?
— Я потеряла память. Я не помню, кто я такая, не помню собственного имени.
Мисс Карстерс стукнула клюкой об пол. Глаза ее впились в лицо Энн.
— Ну-ка, расскажи!
Энн улыбнулась.
— Но больше нечего рассказывать.
— Чепуха, не может такого быть! Разве Дженет не знает, кто ты такая?
— Нет.
— А в полицию ты обращалась?
— Нет, я не хочу.
— Это почему же?
— Не знаю.
— Любой сказал бы, что это весьма подозрительно. Но я бы и сама туда не пошла. Пойти в полицию — значит попасть в газеты. А ведь им только того и надо, тем, кто потерял память! Большинство из них — большие притворщики, просто хотят прославиться. — Глаза ее, устремленные на Энн, странно вспыхнули. — Нет, ты не из таковских. Но ты же мне не все рассказала, верно?
— Нет, не все.
— Ты, часом, не натворила чего-нибудь?
— О, конечно нет, я бы и не смогла.
— Хм! — произнесла мисс Карстерс. Ее черные глазки долго-долго не отрываясь смотрели на Энн. — Хм! — повторила она и поднялась. — Пойдем, разложишь мои вещи, — приказала мисс Карстерс и первой двинулась в соседнюю комнату.
Спальня мисс Карстерс, расположенная в задней части дома, оказалась на редкость грязной и захламленной. На полу и на кровати вперемешку валялись скомканные шали, ночная сорочка, юбки, нижнее белье. Энн принялась подбирать и раскладывать вещи. Мисс Карстерс же уселась на кровать в той же позе, что и прежде, — опираясь на палку и положив подбородок на руки. Ее глаза, очень цепкие и внимательные, неотрывно следили за Энн, а рот не закрывался ни на секунду:
— Ада отвратительно укладывает чемоданы! Все платья нужно немедленно повесить па плечики! А теперь остается только надеяться, что они отвесятся. Будь Дженет чуть умнее, она догадалась бы прислать тебя сюда еще вчера, и сегодня я была бы избавлена от таких хлопот. Тебе доводилось прежде раскладывать вещи?
— Да… мне так кажется.
— А для кого ты это делала? Для себя или для кого-то еще?
— Я думаю, для себя.
— А почему ты так думаешь?
— Не знаю… мне кажется…
— И что же тебе кажется?
Энн стояла посреди спальни, но мысли ее витали совсем в иных местах. Она вдруг ясно увидела, что складывает какое-то очень красивое платье, синее с серебром. Не просто увидела, но даже почувствовала прикосновение ткани к ладоням. Ощущение длилось не больше мгновения.
И вот уже в руках у нее вместо синего с серебром платья оказалось черное с золотом из жесткой парчи с золотой вышивкой. А поверх черно-золотой ткани испытующе глядели на нее черные глаза.
— Что ты там на стене увидела?
— Синее с серебром платье, — честно ответила Энн. — Мне кажется, оно мое.
Мисс Карстерс разразилась хриплым смехом.
— Синее с серебром? Должно быть, красивое! И очень бы тебе пошло, можешь не сомневаться. Но ты ведь увидела его не на себе?
— Нет, я держала его в руках… — голос ее вдруг сорвался.
— Хм. И часто с тобой такое бывает?
— Нет.
— Что ж, у тебя было синее с серебром платье, и ты об этом вспомнила. Только и всего! Так, постепенно, ты вспомнишь все. Но не пытайся тащить их из себя силой, воспоминания, сразу спугнешь. Все вернется в назначенный срок, так, как сейчас, без всякого труда. Но если будешь напрягаться — пеняй на себя, только еще гуще станет туман в голове. — Старуха решительно кивнула и добавила уже другим тоном:
— Ну, хватит об этом. Займись-ка делом!
Глава 38
Энн снова принялась наводить порядок. Когда все вещи были аккуратно развешены и сложены, мисс Карстерс облачилась в красивое меховое пальто и шапочку из черного бархата, отделанную сбоку чудесной пряжкой из металлических пластинок, велела вызвать такси и отправилась по магазинам. Уличный наряд завершали бледно-серые перчатки и туфли, сшитые, по ее утверждению, на заказ, в единственном экземпляре. Это обстоятельство, очевидно, было предметом особой гордости мисс Карстерс. Она объяснила Энн, что ей пришлось заказывать туфли в мастерской, потому что ни в одном магазине не нашлось ее размера. Общество Энн, похоже, было ей приятно.
— Ада — треска вареная, зануда и трусиха, — заявила мисс Карстерс. — Понятное дело, она не может позволить себе тратить деньги. Поэтому с ней очень скучно ходить по магазинам. Ей главное, чтобы подешевле, и в результате я всегда трачу вдвое больше, чем собиралась. Если на меня давить, я делаю все наоборот — естественная реакция. Это ты понимаешь?
Она задала последний вопрос таким резким тоном, что Энн вздрогнула.
— Нет… да… — неуверенно проговорила она. — Да, кажется, я поняла.
И они пустились в увлекательное путешествие по магазинам. Мисс Карстерс хотела приобрести ковер в спальню и ткань для занавесок.
— Моим старым занавескам уже лет двадцать, — заявила она пожилому продавцу, обслуживающему их. — Двадцать лет, а почти как новые. Я их отдам своей компаньонке. Ей лучше дарить старье — все новое она воспринимает как безрассудную блажь, полагая, что о новых вещах можно лишь мечтать! Еще мне нужен новый ковер, а старый тоже пусть забирает! На новый она не решилась даже взглянуть. Боюсь, что и от старого откажется, заявит, что слишком он для нее хорош. — И мисс Карстерс разразилась басовитым смехом.
Почтенный продавец про себя подумал: компаньонке у этой дамы не позавидуешь. Интересно, кого она так подкалывает? Неужто эту юную милую леди, которая сопровождает ее? Если да, он искренне ей сочувствует. Тяжелая ей выпала доля! Волна возмущения все выше поднималась в его душе с каждым новым рулоном цветастого ситца, который разворачивал он перед покупательницей, вновь и вновь слыша одну и ту же фразу: «Очень мило! Да, в самом деле, очень мило, но я бы взглянула на что-нибудь еще!»
В конце концов из огромной груды тканей мисс Карстерс отобрала шесть лучших образцов и принялась расхваливать их, не в силах остановить выбор на чем-то одном. И вдруг, заскучав и разом утомившись, ткнула пальцем в рулон пестрой ткани с узором из наперстянок и в довольно унылую темно-пурпурную плотную ткань для ковра.
Уже на выходе из магазина им повстречался, юноша в сером костюме. Мисс Карстерс как раз успела продиктовать служащему свой адрес, назначить точную дату доставки покупок и выписать чек. Продавец мысленно потирал руки, радуясь выгодной сделке. Мисс Карстерс и Энн зашагали к выходу, как вдруг перед ними, в некотором отдалении, возник этот весьма миловидный юноша. Он не замечал их, увлеченный разговором со своими спутницами. Мисс Карстерс же устремила на него внимательный взгляд и негромко усмехнулась.