Выбрать главу

После завтрака Энн вышла в цветник и снова занялась клумбой. Сад все больше и больше становился для нее убежищем. Здесь руки ее начали совершать привычные движения, мысли легко бежали по проторенным дорожкам.

Ничего, ее день придет — она обязательно вспомнит все, что забыла. В саду она обретала уверенность и силы ждать, набиралась терпения.

Примерно через час Энн вдруг ощутила, что в гармонию, царящую в ее душе, вкрался диссонанс. Чувство дискомфорта все росло и росло и наконец стало таким сильным, что Энн принялась оглядываться по сторонам, пытаясь понять, в чем дело. И заметила, за ней пристально наблюдает какой-то мужчина, стоявший в дюжине ярдов от нее.

Энн непроизвольно выпрямилась. Незнакомец, появившийся столь бесшумно, что Энн даже не услышала его шагов, стоял, облокотившись на садовую калитку. Стоял и улыбался. На первый взгляд — дешевый франт, с нагловатой ухмылкой.

— Если вам нужно в дом, то вам надо зайти с другой стороны.

Он ничего не ответил, продолжая улыбаться. Энн ощутила гнев, но он тут же сменился страхом. Сердце яростно забилось.

— Вы что-то ищете? — резко произнесла она.

Незнакомец вытащил сигарету и постучал ею о костяшки кулака.

— Как вы догадливы! — прозвучало в ответ.

Он говорил с едва уловимым акцентом. Но с каким, понять было невозможно.

— Если вы хотите попасть в дом, то он у вас за спиной, — снова заговорила Энн. — Если пойдете прямо по этой дорожке, увидите его.

— Чудесно! Жду не дождусь.

Однако он не тронулся с места. По-прежнему улыбаясь, он извлек из кармана коробок спичек и нарочито неспешно закурил. Какая-то необъяснимая сила будто пригвоздила Энн к месту, заставляя молча ждать, пока неизвестный заговорит. Он же не торопился — как следует раскурил сигарету, сделал несколько затяжек. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он наконец произнес:

— Нам с вами есть о чем побеседовать. И думаю, лучше с глазу на глаз.

Дурнота накатила на Энн тяжкой мутной волной. На несколько секунд она перестала понимать, что с ней происходит. Когда в голове прояснилось, она почувствовала, что стоит на прежнем месте, но совершенно обессиленная и на грани обморока. Лицо ее побелело. Незнакомец все это время говорил что-то, но до нее лишь едва слышно, будто эхо давнего прошлого, донесся конец его фразы:

— ..не знакомы…

— Мы с вами не знакомы, — повторила Энн.

Незнакомец неприятно рассмеялся.

— Да что вы говорите! — Это правда.

Всем сердцем она желала, чтобы это действительно было правдой!

Он сделал очередную затяжку.

— Ну, это по-вашему. А я могу вам сказать совсем другое. Я могу сказать… — Он замолчал, снова затянулся и выпустил длинную, вьющуюся струйку дыма. — Да, я думаю, вы прекрасно знаете, что я могу сказать.

Но она не знала. Представления не имела. Энн заглянула в собственную память, но в который раз увидела лишь черную тьму.

Незнакомец все дымил своей сигаретой, не отходя от калитки и не сводя от Энн наглого, самодовольного взгляда. Пересилив себя, девушка произнесла:

— Я с вами не знакома. Не знаю, кто вы, и знать не хочу. Прошу вас уйти.

Но он не обратил на ее слова ни малейшего внимания., погрузившись в какие-то собственные мысли.

— Ладно, сейчас я, так и быть, уйду, — решил он наконец, — но вы не забывайте, что нам известно, где вы.

Для вас имеется кое-какое задание. И не вздумайте болтать о том, что разговаривали со мной! Немедленно делайте то, что вам велено, и чтобы без фокусов! Поняли? — Он помолчал и добавил:

— Советую вам быть послушной девочкой.

Незнакомец повернулся и не оглядываясь зашагал прочь.

Когда он скрылся вдали, Энн опустилась на колени перед клумбой и принялась рыхлить землю, вынимая корешки. Ей нужно посадить луковицы. А значит, земля должна быть чистой. Нельзя же сажать тюльпаны поверх старых корешков резеды, львиного зева и льна — синего, как морс, вода. Ничего нельзя сажать поверх прошлогодних цветочных останков. Если землю не очистить, луковицы не приживутся.

— Энн склонилась над грядкой, но руки ее праздно лежали на коленях. Из глаз неудержимо текли слезы. Переведя .дух, она достала платок и вытерла лицо. И стала сажать луковицы. Весной расцветут…

Глава 15

Инспектор Фрэнк Эбботт поднял глаза.

— Вот, значит, как! — с искренней радостью в голосе произнес он.

Фрэнк уже собирался уходить, когда ему принесли визитную карточку. «Джим Фэнкорт…» — пробормотал он, обращаясь скорее к самому себе, и поднялся со стула.

— Где он? Проводите его ко мне. Нет, подождите, я сам.

Десять минут спустя он снова появился в кабинете уже в компании Джима Фэнкорта.

— Вот практически и все, что я могу тебе рассказать, — заключил Джим. — Последний раз я видел ее, когда она поднималась на борт самолета. А потом приехал к тетушкам, а там вместо Энн совсем другая девушка, совершенно мне не знакомая. Ее тоже зовут Энн. Ну, что скажешь?

— Интересная история! — задумчиво протянул Фрэнк.

Джим кивнул.

— У этой второй Энн почти полная потеря памяти. Первое, что ей вспоминается, — лестница в темном подвале.

Она стоит на ступеньке, у нее кружится голова, она садится. А рядом оказалась та сумочка, о которой она мне рассказала. Справившись с головокружением, Энн подняла ее и обнаружила внутри электрический фонарик.

— А у твоей Энн был электрический фонарик?

— Не знаю… Не думаю. Я вообще не представляю, что у нее было с собой. К самолету она пришла с небольшим узелком. Не знаю, что в нем было, но сумочки у нее точно не было: когда я дал ей десять английских фунтов, она сунула их в вырез платья. Видимо, сумочку она купила позже, когда добралась сюда.

— Ты считаешь, там, в подвале, была ее сумочка?

Джим кивнул.

— Да. И вторая Энн тоже так думает. Ей эта сумочка была совершенно не знакома. Она не знала, что там есть деньги, — а там оставалось около десяти фунтов…

— Продолжай.

— Вот что произошло потом: Энн включила фонарик и увидела под лестницей тело мертвой девушки.

— Как она догадалась, что девушка мертва?

— По ране на голове — очень глубокой. И тело было холодным. Энн спустилась и пощупала пульс. Но его не было, Энн в этом полностью уверена. Убедившись, что девушка мертва, Энн решила выбраться из подвала. Погасила фонарь и дождалась, пока глаза привыкнут к темноте. Потом поднялась по лестнице и вышла в холл. Дверь была приоткрыта; Энн вышла и захлопнула ее за собой.

Затем по улице, где стоял дом, добралась до главного шоссе, а там села в автобус. Двумя остановками позже в тот же автобус зашла мисс Силвер.

Фрэнк вздернул бровь.

— Мисс Силвер?

— Да, мисс Мод Силвер. Болезненный вид Энн привлек ее внимание. Она вышла следом за ней на вокзале Виктория и заговорила с ней. Напоила ее там чаем, а взамен получила вот эту занимательную историю.

— И что говорит мисс Силвер?

— Мисс Силвер считает, что это правда. Немного поразмыслив, пока они пили чай, мисс Силвер посоветовала девушке отправиться в Хэйликотт, к моим теткам, и там дожидаться моего возвращения — или возвращения собственной памяти. Я появился там сегодня утром. Мои тетки, знаешь ли… — он наморщил нос, — в общем, старые девы!

Фрэнк выставил вперед ладонь.

— Погоди, погоди! Не так быстро. А как девушка узнала, куда ей надо ехать?

Джим прикусил губу.

— Прости. Мне показалось, что я успел рассказать тебе решительно все. Про сумку, фонарик и деньги ведь я уже сказал? Так вот, в ней лежало еще и письмо от моей тетки Лилиан — письмо с приглашением приехать в Хэйликотт.

Понимаешь, я сам написал теткам. Они с Харриет — особы старомодные, прожили в Хэйликотте всю жизнь — по крайней мере, большую ее часть. И я подумал, что лучше их заранее предупредить, поэтому направил Энн сначала к миссис Бердсток — это наша старая горничная. Оттуда Энн Должна была отправить мое письмо Лилиан и там же дожидаться ответа. Но ничего из этого она не сделала. То есть письмо-то она отослала, потому что ответ на него пришел туда, на Солткоутс-роуд. Но сама Энн там не появилась.