– Полнейшая чушь! – сказал он на случай, если у меня остались хоть какие-то сомнения по данному вопросу. – Злобная чепуха!
«Но Пуаро никогда не отличался злобным нравом», – едва не сказал я, но вовремя прикусил язык.
Я прочитал письмо, которое оказалось коротким: всего один абзац. Тем не менее оно могло быть и вдвое короче, чтобы передать мысль автора. В невнятной и безыскусной манере письмо обвиняло Джона Мак-Кроддена в убийстве Барнабаса Панди, а кроме того, там говорилось, что существует улика, подтверждающая это, и если Мак-Кродден немедленно не признается, она отправится в полицию.
Мой взгляд остановился на подписи в конце письма, выведенной наклонными буквами: «Эркюль Пуаро».
Я попытался вспомнить подпись моего друга, но, к своему величайшему сожалению, не сумел, несмотря на то что видел ее один или два раза. Возможно, тот, кто отправил письмо, и постарался скопировать почерк Пуаро, однако ему не удалось воспроизвести его образ мыслей – Пуаро никогда не написал бы такого.
Ибо, если бы он считал, что Мак-Кродден убил этого Панди, а потом сумел убедить всех, что тот умер в результате несчастного случая, он бы отправился к Мак-Кроддену в сопровождении полиции и не стал посылать письма, предоставив ему тем самым шанс сбежать или покончить с собой до того, как Эркюль Пуаро посмотрит ему в глаза и выложит перед ним последовательность совершенных им ошибок, которые и привели к разоблачению. И эта отвратительная вкрадчивая манера… Нет, это невозможно. У меня не осталось ни малейших сомнений.
Я не собирался тратить время на то, чтобы выяснить, какое впечатление произведет мое открытие на суперинтенданта, но чувствовал, что должен ему сказать:
– Сэр, ситуация выглядит совсем не так, как я… или вы… Иными словами, я хочу сказать, что не уверен в необходимости извинений со стороны Пуаро… – Тут я смолк.
– Что вы пытаетесь сказать, Кетчпул?
– Письмо – подделка, сэр, – сказал я. – Я не знаю, кто его написал, но абсолютно уверен, что не Эркюль Пуаро.
Глава 6
Роланд-Веревка
Суперинтендант отдал мне исключительно четкие инструкции: мне следовало без промедления отыскать Пуаро и просить его сопроводить меня в офис адвокатской конторы Роланда-Веревки «Дональдсон и Мак-Кродден», где мы должны были объяснить, что письмо, полученное Джоном Мак-Кродденом, писал не Пуаро, и принести самые искренние извинения за неприятности, которые ни один из нас не причинял.
Я и без того слишком долго находился в Грейт-Ярмуте, и у меня накопилось много работы, а потому мне вовсе не хотелось тратить время на подобные визиты. Разве телефонного звонка Бьюиса Роланду-Веревке не достаточно? Они ведь близкие друзья. Но нет, суперинтендант заявляет, что Мак-Кроддену-старшему, весьма осторожному человеку, необходимы заверения Пуаро, что он не писал оскорбительного письма. Бьюис хочет, чтобы я присутствовал при этом и затем доложил ему, что проблема полностью улажена.
«Необходимо исправить ситуацию в течение ближайшего часа или двух», – думал я, направляясь к особняку «Уайтхэйвен». Увы, Пуаро не оказалось дома, и его камердинер сказал, что он, скорее всего, на пути в Скотленд-Ярд. Очевидно, он также хотел поскорее встретиться со мной.
Вернувшись на службу, я обнаружил, что Пуаро уже побывал здесь, спрашивал про меня и, немного подождав, ушел. Суперинтендант также удалился, и потому я не мог спросить у него, как мне действовать дальше. Я зашел в кафе «Плезант», но Пуаро там не оказалось. В конце концов, рассердившись, я решил посетить Роланда Мак-Кроддена в одиночку, посчитав, что он будет рад узнать, что за обвинением его сына в убийстве стоит вовсе не Эркюль Пуаро; я не сомневался также, что слова инспектора Скотленд-Ярда будет достаточно даже для Роланда-Веревки.
Адвокатская контора «Дональдсон и Мак-Кродден» занимала два верхних этажа высокого здания с оштукатуренным фронтоном на Генриэтт-стрит, рядом с отелем «Ковент-Гарден». Меня приветствовала молодая улыбчивая женщина с розовым лицом, каштановыми волосами и короткой стрижкой безупречных геометрических линий. Она была в белой блузке и клетчатой юбке, похожей на одеяло для пикника.
Сказав, что ее зовут мисс Мейсон, она задала серию вопросов, помешавших мне сформулировать причину визита; вышло бы намного короче и быстрее, если б она просто спросила: «Чем я могу вам помочь?» И, однако, мы потратили абсурдно долгое время на глупости вроде: «Могу я узнать ваше имя, сэр?», «Могу я спросить, с кем вы хотите говорить?», «Могу я поинтересоваться, есть ли у вас договоренность о встрече, сэр?» и «Не могли бы вы сообщить цель своего визита?» Ее метод общения не позволял мне выговорить и двух слов подряд, и при этом она не сводила нескрываемо жадного взгляда с конверта в моей руке – письма неизвестного автора Джону Мак-Кроддену, обвиняющего его в убийстве.