— Тсс, — сказала она, коснувшись пальцами его губ, — не надо об этом…
— Но шеф? Неужели он ошибался? Вначале он сам приказал продать коллекционерам десять монет балийского клада. Каждая стоила безумно дорого…
— Слишком дорого, Фремль. Наверно, это была его первая ошибка… Однако он вовремя спохватился. Понял, что монеты могут навести на след… Ни одна из десяти не была продана. И если бы не оказалось одиннадцатой… Если бы не было одиннадцатой, он, возможно, не совершил бы минувшей ночью второй ошибки… Своей последней ошибки, Фремль…
Они собрались на Большой совет в подземельях пещерного храма у подножия вулкана Лаву. В окрестностях Суракарты уже вторую неделю шли весенние религиозные празднества, и фигуры буддийских монахов, закутанные в широкие плащи с капюшонами, ни у кого не вызывали особого любопытства. Туристы, спустившиеся перед заходом солнца с конической вершины Лаву, видели, как монахи один за другим неторопливо исчезают в развалинах храма.
Отделившись незаметно от группы туристов, Мисико, Фремль и Тоти более часа ждали, притаившись среди развалин.
Когда стемнело, к развалинам бесшумно подъехала закрытая легковая машина. Из нее вышел невысокий коренастый человек в коричневом плаще с капюшоном. Оглядевшись, он тоже скрылся в лабиринте полуразрушенных стен.
— Это, конечно, Исамбай, — сказала Мисико. — Все в сборе… пора…
— Их должно быть пятнадцать? — спросил Фремль.
— Если все соберутся, да.
— Они собрались все, — подтвердил Тоти, помогая Мисико надеть коричневый плащ.
— Ну вот, теперь и мы, как они, — сказала Мисико, когда Фремль надел такой же плащ и поднял капюшон. — Веди, Тоти.
— Я проведу вас потайным ходом, — шепнул малаец. — Этот ход знал только шеф. Вы все услышите и увидите сквозь отверстие в стене… Я буду наверху.
— Помни, Тоти, ты будешь следить за каждым его движением и как только скажу: «Вы осуждены мной, принц»…
— Да, госпожа, исполню все…
— Вы не боитесь, Фремль?
— Только за вас. Убежден, что весь спектакль можно разыграть без вашего участия.
— Вы их плохо знаете… Кроме того, главную партию разыгрываем мы с принцем…
Они долго шли совершенно темными переходами вслед за Тоти. Иногда над головой появлялись звезды, но потом их снова окутывал непроглядный мрак. Фремль не мог понять, как Тоти и Мисико ориентируются в полнейшей темноте. Тоти ни разу не включил фонарь, который держал в руках. Мягкая обувь скрадывала звуки шагов. Вокруг царила тишина. Лишь изредка под ногами слышался какой-то странный шорох, и тогда Тоти начинал тихонько посвистывать.
— Зачем он? — шепотом спросил Фремль у Мисико.
— Тсс… это кобры. Их тут множество… Он их успокаивает…
Фремль оцепенел от ужаса и почувствовал, что не в состоянии больше сделать ни шагу.
Мисико подтолкнула его вперед.
— Не бойтесь, — сказал Тоти. — Вас не тронут, даже если наступите. Подошвы ваших сандалий натерты особым соком. Его запах сразу парализует гадов.
— Восхитительное место, не правда ли, — шепнула Мисико. — Но зато гарантия, что непосвященный не проникнет… Эти старые подземелья доступны только нам…
— Быть может, хотя я не убежден… И все равно — дурацкий средневековый фарс.
— Мы пришли, — сказал Тоти. — Они собрались тут, за стеной…
Фремль услышал голоса. Вслед за Мисико он поднялся по нескольким ступеням и сквозь узкую щель в кладке увидел «зал собраний» — круглое помещение с высоким куполообразным сводом. Фантастический каменный орнамент покрывал стены. В нем причудливо переплетались растения, змеи, обнаженные женские тела, уродливые маски чудовищ. Несколько факелов, укрепленных в каменной вязи орнамента, освещало зал неровным, колеблющимся светом. В стенах темнели отверстия низких коридоров, расходящихся во все стороны по радиусам.
Посреди зала на упавших колоннах, некогда подпиравших свод, сидели фигуры в темных плащах, с надвинутыми на лица капюшонами. Некоторые негромко переговаривались. До Фремля доносились обрывки фраз на немецком, испанском, японском языках.
— Их тут четырнадцать, — шепнул Тоти. — Принца еще нет… Вот рычаг, госпожа. Если нажать, плита отойдет в сторону и откроет ход в зал.
— Поняла… Иди наверх, Тоти…
Малаец молча поклонился и исчез. Фремль и Мисико остались вдвоем. Фремль нащупал под плащом в кармане куртки рукоятку револьвера; проверил, сможет ли быстро выхватить его; дослал пулю в ствол и спустил предохранитель.
Мисико молча следила за собравшимися.
— Здесь особая акустика, — шепнула она. — Слышно их, но совсем не слышно нас. Этот храм и дворец построены очень давно: за много столетий до того, как власть на Яве перешла к султанам Матарама. В этом круглом зале заседал совет, а отсюда султан следил за своими визирями…
— О чем они говорят? — спросил Фремль.
— О пустяках… Они не должны разговаривать, чтобы не узнать случайно друг друга. Открыть лицо имеет право только шеф… или его преемник. А эти — совет «братства» — не должны знать друг друга. Шеф знает всех, но каждый из них знает только шефа. Принц решился на страшную дерзость, собрав их тут… Всего в третий раз они собираются вместе. Они могут не признать его власти… Могут не поверить…
— Кто они?
— Я узнала по голосу только одного… Вот тот, крайний слева… Это Сакудзава…
— Сакудзава? Глава крупнейшей судостроительной фирмы Японии?
— Он… Остальных не могу пока узнать, хотя знаю всех… Все они — большие боссы деловых и политических кругов. Отец знал, на кого опереться…
— Тсс… Исамбай!..
— Ну что же, послушаем, — сказала Мисико, положив руку на рычаг механизма потайной двери.
Исамбай остановился перед собравшимися и резким движением откинул капюшон.
По залу пробежал ропот удивления.
— Что это означает? — сурово спросил один из членов Совета. — Кто вы? Мы собрались разговаривать не с вами…
— Нет, со мной. Я тот, чью верховную власть вам предстоит утвердить. Шеф погиб, пал, как солдат в бою. Я был вторым после него. Поэтому собрал вас… Теперь мне надлежит стать первым. Вот знак власти и преемственности, некогда врученный шефом…
Исамбай протянул вперед руку с перстнем. Потом снял перстень и передал его ближайшему из членов Совета. Тот внимательно оглядел знак на камне и передал соседу. Через несколько минут, пройдя по рукам всех присутствующих, перстень возвратился к Исамбаю.
— Есть ли вопросы ко мне? — спросил Исамбай, надев перстень на палец.
— Да, — послышался голос, — верна ли весть о гибели шефа?.. Подобные известия доходили до нас и прежде, но не соответствовали истине…
— На этот раз, к сожалению, верна. Ровно неделю назад шеф передал сигнал Большой тревоги с «Тайфуна». Он успел сообщить, что «Тайфун» разрушается глубинными бомбами. Его последние слова были обращены ко мне. Затем связь прервалась на полуслове… «Тайфун» находился в это время на глубине нескольких километров.
— Это было во время нападения на Санта-Крус?
— Нет. Операцию против Санта-Крус провел я. Как вы знаете, она удалась блестяще…
Снова послышался ропот удивления.
Исамбай гордо выпрямился.
— Я воспользовался обычной подводной лодкой и проскользнул незамеченным. А «Тайфун», который считался неуязвимым, попал в ловушку, расставленную русскими… Сейчас у нас нет второго такого корабля, как «Тайфун», соединяющего в себе быстроходную подводную лодку и донный вездеход. Но мы построим его… И скоро…
— Сейчас нам нужны новые корабли для эксплуатационных работ на дне, послышался чей-то голос. — Поиски затонувших судов идут крайне медленно… Еще ни один из крупных кладов не удалось обнаружить… Все, что добыто за последний год, не оправдывает расходов.
— Но разве к вам не текут доходы из других источников? — усмехнулся Исамбай. — Если сосчитать общий доход…
— Общий доход мог быть большим. А «другие источники» с каждым годом становятся все менее надежными и безопасными. Множество людей пострадало после взрыва на «Анкри» и арестов в Сингапуре.
— Это надо отнести на счет шефа, нашего возлюбленного бывшего шефа, перебил Исамбай, — но о покойниках не говорят плохо… Обещаю вам в ближайшие годы утроить доходы «братства». Но предупреждаю… Мы останемся не только разведчиками сокровищ, но и воинами… Иначе не сохраним за собой глубин океанов, а значит, и не добьемся власти… над миром. А за смерть шефа и его товарищей нанесем ответный удар. Беру это на себя. Когда вы вручите мне верховную власть…