— Если ты хочешь это обсудить, пройдём в кабинет, — ответил Дэвид. — Здесь нас слышит весь дом.
— Какая трагедия! — рассмеялся Руперт. — Как неприлично, боже мой! Кто-то раз в сто лет сказал то, что думает! Как такое можно допустить? Этот дом скоро треснет от вранья и лицемерия, и наша мать вложилась по полной! Такого, как она, никто ещё не проворачивал!
Коротко звякнул телефон, но никто не обратил на это внимания.
— Я не верю, — произнёс Дэвид, глядя Руперту прямо в глаза.
— Ты о чём? Кому не веришь?
— Мисс Бирн только что спросила, верю ли я, что наша мать могла так поступить: поменять своего ребёнка на другого, которого впервые увидела месяц назад. Она не могла. Я не верю в это.
— Ты веришь в то, во что хочешь верить! Во что тебе удобно верить! А наша мать… Да она могла что угодно! До сих пор думаешь, что она порядочный и честный человек? Истинная леди? Она лгала всем годами! Бесстыдно и нагло врала… Тоже мне, леди! А девчонка, — Руперт ткнул в сторону Айрис, — напридумывает что угодно, лишь бы угодить тебе.
— Это неправда…
Айрис начала говорить, но её прервало появление Мэри Тёрнер. Она выглядела смущенной из-за того, что оказалась свидетельницей настоящего скандала:
— Прошу прощения, мистер Вентворт, — она почти испуганно смотрела на раскрасневшегося Руперта, — вам звонит ваша жена. Мне показалось, она очень встревожена.
— Да что там ещё? — раздражённо бросил Руперт, но подошёл к телефону, стоявшему на узком столике рядом с букетом цветов, и снял трубку.
— Кристина? Что случилось? Что-то с Мэтью? Кого поймали? Какую женщину? Подожди-подожди, малыш… Я ничего не понимаю. Женщину в чёрном? Полиция? — Руперт какое-то время слушал, и выражение его лица становилось всё более и более недоумевающим. — Я? Нет, это какая-то ошибка… Знакома со мной? Я никогда не слышал про неё, может, быть, что-то по работе, конечно… Нет, передай, что я не знаю никакой Марты Хьюз. Видишь, всё выяснилось, а ты переживала! Нашлась ваша женщина в чёрном, и она никакой не призрак…
Руперт говорил ещё что-то, но Айрис его уже не слышала. Она повернулась к Годдарду и прошептала, едва не задыхаясь от волнения:
— Марта Хьюз? Это она! Я была права!
— Да, вряд ли это совпадение… — был вынужден признать инспектор Годдард.
— Допросите её!
— Это не имеет никакого отношения к моему расследованию.
— Откуда вы знаете? Вспомните черновик! Тайну! Её нужно допросить!
Годдард стиснул зубы. Айрис подумала, что он сейчас тоже скажет ей не совать нос в чужие дела, но вместо этого он подошёл к Руперту и попросил его узнать у жены, кто провёл задержание.
Руперт спросил у Кристины, а потом ответил:
— Констебль О’Брайн из отделения на Кинг-стрит.
Годдард кивнул, а как только Руперт закончил разговаривать, попросил разрешения воспользоваться телефоном. Он попросил оператора соединить его с отделением полиции на Кинг-стрит в Кроли, а там, представившись, оставил дежурному сообщение, что нужно задержать Марту Хьюз до прибытия инспектора Годдарда или детектива-сержанта Леннокса из Скотленд-Ярда.
— А вам это зачем? — спросил Руперт. — Просто какая-то сумасшедшая. Хорошо, что её наконец поймали, она чуть не год нас изводила. Няня Мэтью из-за неё едва не уволилась. Эти женщины… Сто раз им говорил, что просто человек какой-то бродит, а они выдумали себе привидение!
Дэвид, едва дождавшись конца монолога Руперта, произнёс:
— Хорошо, что всё выяснилось. У меня ещё есть кое-какие дела. Инспектор, — он обратился к Годдарду, — хорошего дня! Айрис, пойдёмте со мной.
Руперт хотел ещё что-то сказать, но Дэвид, быстро развернувшись и зашагав к лестнице на второй этаж, дал понять, что не желает продолжения ссоры.
Айрис, очень довольная тем, что у неё появился отличный предлог сбежать от Руперта, всё же остановилась, чтобы попрощаться с Годдардом. Они обменялись понимающими, едва ли не заговорщицкими взглядами: пока только они двое понимали, кто такая Марта Хьюз и какой эффект могла иметь её поимка.
Глава 25. Головоломка
23 сентября 1964 года
Она никогда до этого не была в комнате Дэвида Вентворта. Комната оказалась не такой роскошной, как Айрис представляла.
Стены были обтянуты жемчужно-серой тканью с едва заметными, словно вычерченными тонким пером изображениями тростников и вьющихся стеблей, мебели было мало, а окна, хотя сейчас было утро, оказались закрыты занавесками приглушенного мальвового цвета. Она думала, что хотя бы кровать с балдахином в главной спальне такого дома должна быть, но и её там не оказалось. Кровать была широкая, с резными изголовьем и изножьем, наверняка старинная, но совсем не вычурная. Самыми нарядными вещами в комнате были, пожалуй, мраморный камин с фигурами грифонов в качестве консолей и стереосистема. Она была не очень большой, но динамики из красноватого полированного дерева были такой манящей, приятной гладкости, что хотелось к ним прикоснуться.