— Мне так жаль, что ты уходишь, — сказала Айрис, которой уже надоело слушать о том, какой корыстной и пронырливой особой была Мюриэл Вентворт.
— Мне тоже жаль. Я ведь так всех полюбила… Знаете, мисс, я в других домах работала, нигде не видела такого хорошего отношения. Но сам дом — дурной. И вы уезжайте, пока не поздно.
Айрис покачала головой. Она знала, что ни за что теперь не уедет. Тайны этого дома поддели её, как рыбу на крючок.
Мюриэл Вентворт прибыла перед обедом. Она оказалась невысокой ширококостной женщиной с красно-каштановыми кудрями до плеч и удивительно добродушным лицом. Видно было, что в молодости она была хороша собой, но не настолько как Энид. В Энид было изящество, которого очень не хватало Мюриэл.
Как и Энид, одета она была превосходно: хорошо сидящий тёмно-синий, почти чёрный костюм, шляпка-таблетка и крошечная сумочка. Нитка жемчуга была скромно спрятана под воротником блузки.
Мюриэл тепло улыбалась, обнимала Руперта и Дэвида и — особенно горячо — свою дочь, выражала соболезнования со слезами на глазах, и если бы Айрис не была предупреждена, то подумала бы, что тётушка Мюриэл — добрейшей души человек.
Сэр Дэвид пригласил Айрис в гостиную вместе со всеми, чтобы она познакомилась с Мюриэл до обеда, который обещал стать таким же ужасным, как и вчерашний. Мюриэл искренне расспрашивала Айрис об её работе, об учёбе в Оксфорде, и Айрис начинало казаться, что миссис Пайк её обманула: быть того не могло, чтобы все те гадкие вещи оказались правдой!
Но потом кое-что произошло. В гостиную вошла Мэри и сказала, что сэра Дэвида просит к телефону инспектор Годдард. Сэр Дэвид вышел, и какое-то время в гостиной продолжалась сдержанно-приятная беседа, которая приличествует дому, где скоро состоятся похороны. Это была полностью заслуга Мюриэл, потому что она вовремя задавала вопрос или подвала реплику, не давая повиснуть неловкому и печальному молчанию. Всё это продолжалось до того самого момента, пока Руперт, совершенно не смущаясь тем, что разговор шёл о чете Кеннеди, вдруг обратился к Мюриэл:
— Вы, возможно, поторопились приехать, Дэвид что-то говорил про то, что оглашение завещания из-за всех этих дел могут отложить… Вас там, кстати, нет. Но не переживайте, ваши дочери точно упомянуты. Моей матери всегда нравилась крошка Энид, — Руперт закатил глаза. — Хотя, конечно, не настолько сильно, чтобы она видела в ней подходящую невесту для Дэвида.
Айрис невольно задержала дыхание, такая жуткая и пугающая воцарилась тишина.
— Руперт, заткнись! — сквозь зубы прошипела Энид. — Есть у тебя хоть капля совести?!
— О нет, Энид, пусть говорит, — насмешливо протянула Мюриэл. — Ведь, в отличие от нас с тобой, совершенно здесь посторонних, он получит наследство по праву рождения.
На впалых щеках Руперта проступил румянец. Айрис не сомневалась, он ответит сейчас не менее колко, но тут в гостиную вернулся сэр Дэвид.
— Чего он хотел? — спросил Руперт, быстро взяв себя в руки.
— Инспектор Годдард приедет в три часа, чтобы побеседовать с тобой и с Мюриэл.
— Боже, зачем? — Мюриэл растерянно хлопала глазами. — Вряд ли я смогу вспомнить что-то, чего не вспомнила шесть лет назад. Я бы рада помочь, но, боюсь, в голове у меня всё смешалось… Как бы я не запутала следствие.
Глава 11. Синий час
10 сентября 1964 года
Инспектор Годдард беседовал с Рупертом в курительной, а Мюриэл сказала, что может побеседовать при всех, в гостиной. Ей абсолютно нечего скрывать, и — Мэриэл выразительно посмотрела на Руперта — она не хочет, чтобы о ней подумали, что она на кого-то втихую наговаривает.
Выяснилось, что сказать ей особо нечего. После обеда они с дочерью были внизу, но, услышав, как леди Клементина ссорится с Дэвидом, решили подняться наверх: хозяйка дома явно была не в духе. Они ненадолго заходили в курительную, где сидели поверенный мистер Баттискомб и профессор Ментон-Уайт, но им показалось, что эти джентльмены придерживались викторианских взглядов и считали женщин в курительной лишними, поэтому они поднялись наверх, в отведённую им комнату. Они отдохнули, а потом подбирали наряды для ужина. Ещё они просили принести им лимонад, но не запомнили, кто из горничных принёс и в котором часу. Ближе к восьми к ним постучался Дэвид и спросил, не видели ли они Клементину. Тогда они и узнали, что она ушла на реку и не вернулась.
— И вы больше никого не видели за все эти несколько часов? — уточнил инспектор Годдард.
— Когда мы поднимались по лестнице, то на площадке второго этажа видели Руперта. Это всё.