Энид закатила глаза, развернулась и пошла в сторону лестницы.
Айрис подождала, пока она поднимется и стихнет звук шагов, а потом сама поднялась на второй этаж.
Она остановилась у комнаты Дэвида. От кого-то из горничных она знала, где находится комната, но необходимости приходить туда у неё никогда не возникало. И вот теперь она стояла и не решалась постучаться.
Айрис хотела рассказать ему, что звонил инспектор Годдард и сообщил, что Сомерсет-Хауз не смог найти людей с фамилией Фернсби, которые могли бы оказаться родителями Руперта, нашли только того самого Руперта, погибшего в Котгрейве в 1939 году в возрасте пяти лет.
Дэвид не приходил работать в кабинете после обеда, и Айрис сомневалась, стоило ли вообще беспокоить его. В конце концов, полиция не обнаружила ничего, чего они уже не знали.
Айрис так и стояла возле двери, не зная, постучаться ей или нет.
Из-за двери была слышна музыка.
После того, как нашли тело, Дэвид Вентворт не включал те записи, что раньше. По крайней мере, когда Айрис доводилось слышать. Это была классика, но не что-то узнаваемое… Сегодня был первый раз, когда Айрис узнала арию. Это был «Плач Дидоны».
Айрис прислонилась к стене возле двери. Ей нужно было постучаться или уйти. Она не могла сделать ни того, ни другого. Она не могла сейчас войти к нему, просто не могла… Она не хотела знать, что Дэвид Вентворт сейчас чувствует, не хотела бы застать даже малый след отчаяния на его лице, — вдруг бы он не успел его спрятать? Но и уйти она тоже не могла. Душераздирающая боль этой музыки точно приковала её к полу. Дидона пела так прекрасно и горько, что невозможно было уйти, не услышав следующую ноту, и следующую, и следующую…
Музыка стихла ненадолго. Послышался звук шагов, а потом снова: «Дай руку, Белинда!»
У Айрис сдавило в груди так, что стало трудно дышать. Цепляясь рукой за стену, точно в полусне, она дошла до лестницы.
В конце ужина Дэвид сказал, что ему нужно кое-что обсудить с семьёй и поэтому он просит не расходиться сразу по комнатам.
— И что мы будем обсуждать? — спросил Руперт.
— Дату похорон.
Руперт неловко опустил вилку в тарелку, так что несколько горошин скатились на скатерть, и резко повернулся к Дэвиду:
— То есть, они уже…
— Да, мне сегодня звонили из полиции насчёт этого. Давай поговорим позже.
После ужина Дэвид, Руперт, Кристина, Энид и её мать ушли в новую гостиную. Айрис отправилась в библиотеку, собираясь поискать образец почерка, но профессор Ментон-Уайт пришёл туда вслед за ней. На него напала охота поболтать, и хотя Айрис всегда нравился и профессор, и беседы с ним, сейчас она вполуха слушала его рассуждения. Запомнила она только одно: что раз уж скоро будут похороны, профессор решил остаться в Эбберли до них.
Всю ночь Айрис слышала в голове голос Дидоны.
Когда я лягу в землю…
Похороны были назначены на субботу. Айрис узнала об этом утром четверга от миссис Пайк — и больше никаких подробностей. Миссис Пайк была слишком занята. Вместо ушедшей Джоан ей прислали из агентства сразу двух молодых женщин, но те пока плохо справлялись. И Айрис не могла их за это осуждать: она несколько дней не могла запомнить даже расположение комнат на первом этаже, особенно в части прислуги. На счастье миссис Пайк, на похороны пригласили лишь самую близкую родню. Учитывая особые обстоятельства смерти и продолжающееся расследование, церемонию хотели провести как можно более незаметно.
Айрис собиралась в субботу ехать в Лондон ещё раз и поговорить с кем-нибудь, кто знал отца Мейсона, но теперь это было невозможно. Разумеется, никто бы даже не заметил, что какого-то там библиотекаря не было на похоронах, но это было бы неуважением к леди Клементине, к сэру Дэвиду… И, может быть, он бы заметил, что её не было.
Утром, пока в библиотеку не пришёл профессор Ментон-Уайт, Айрис снова начала пересматривать книги, которые уже внесла в каталог. И, перелистывая в поисках пометок страницы второго тома «Мельницы на Флоссе», она внезапно поняла… У неё не было абсолютной уверенности, но она догадывалась, что за книга это была. Что-то про историю Сассекса… Страницы про Вентвортов!
Боже, как она раньше не сообразила?!
Айрис сняла книгу с полки и начала искать листок бумаги. А что если он выпал? Или она сама переложила его в другую книгу? Она же будет искать его год и не найдёт!
Айрис выдохнула. Листок был здесь. И почерк был очень-очень похож. У него был свой особый узнаваемый рисунок, буквы были ровными и круглыми, как бусины на чётках и плотно прижимались друг к другу толстенькими бочка́ми.