Инспектор Годдард сделал глоток — медленно, неторопливо, давая себе время подумать над словами Айрис.
— Этого не доказать, вы правы. Но даже если доказать какой-то злой умысел, всё разбивается о то, что Руперт Вентворт физически не смог бы дотащить тело от парка до Леса самоубийц, а потом поместить в кенотаф. После этого ему нужно было пойти к эллингу, вывести лодку на реку и вернуться назад в поместье. Даже если предположить, что при должном упорстве он бы сумел всё это проделать, у него на это ушло бы очень много времени, недопустимо много. И я узнавал — у него не получалось править такой лодкой. В ней надо стоять и действовать одним веслом. А у него, видимо, были проблемы с координацией и равновесием. Причём, начались давно, даже до того, как явно проявилась хромота.
— Думаю, при желании, лодку можно было вытолкать как-то иначе… Или грести сидя, — не сдавалась Айрис. — И про Руперта, кстати, все думали, что он не умеет водить машину, а он умел.
— Вы же не думаете, что он с раннего детства начал готовиться к убийству матери и симулировать болезнь?
— Нет, конечно… А вдруг у него был сообщник? Кто-то из гостей, из прислуги, снаружи…
— Кто? Мне не показалось, что Руперт умеет заводить друзей — как и Дэвид, если на то пошло. Он несколько лет жил в Швейцарии, тут никого почти не знал. А после случая с Дженкинсом никто бы и близко к Руперту не подошёл. И я так понял, местные уже пару столетий стараются не связываться ни с кем из большого дома. Не представляю, где бы он мог найти сообщника. И как бы мог вызвать его в нужное время? Леди Клементина ушла внезапно. Никто не знал заранее, что она уйдёт к реке. Очень маловероятно, чтобы это мог быть Руперт. Ни мотива, ни физической возможности.
В понедельник Айрис занялась каталогом библиотеки. Казалось, что в последний раз она бралась за работу месяц назад, хотя это было всего лишь в четверг.
На лестнице она догнала медленно спускавшуюся вниз Энид Причард. Она поздоровались, Энид окинула Айрис своим обычная холодно-придирчивым взглядом, задержавшись на крупной заколке, приколотой за левым ухом, и кофейного цвета блузке в мелкий голубой горошек. Энид, разумеется, заметила, что это были новые вещи.
— Не старайтесь, мисс Бирн, — не глядя на неё, произнесла Энид. — Вы не его круга. Ничего не выйдет.
Это было настолько неожиданно и унизительно, что Айрис даже не нашлась, что ответить. А когда сообразила, Энид уже дошла до поворота лестницы, — и бежать сейчас за ней и что-то доказывать, было бы ещё более унизительно.
Но всё равно: Айрис так и не смогла сосредоточиться на работе и постоянно думала об Энид. Конечно, та заметила, что они с Дэвидом часто разговаривают наедине, и решила, что между ними что-то происходит. Надо было просто выкинуть из головы эти слова, явно сказанные со злости, может быть, из ревности, но никак не получалось. Укол Энид был таким болезненным, возможно, ещё и потому, что Айрис нравился Дэвид Вентворт. Но она вовсе не собиралась вешаться ему на шею или что там ещё Энид заподозрила.
В первые дни после приезда Айрис действительно старалась его избегать — при всей своей вежливости и доброжелательности Дэвид был для неё совершенно непонятным. Миссис Пайк была права: по нему было не понять, что он думает, в каком настроении, и из-за этого Айрис всегда чувствовала себя напряжённой и немного смущённой рядом с ним. Иногда ей даже казалось, что, когда он вежливо отвечает на её вопросы, то на самом деле просто скрывает своё раздражение или отпускает в в мыслях примерно такие же язвительные замечания насчёт её внешнего вида или одежды, как и Энид Причард. Позднее она поняла, что он не притворялся: он на самом деле неплохо к ней относился, — просто был так устроен, да и обстоятельства были непростыми…
Если бы над Айрис нависли обвинения в убийстве матери, она бы ни за что не смогла вести себя так спокойно и уверенно. Она даже представить не могла, что бы с ней было в такой ситуации. Она просто плакала бы в своей комнате от страха и отчаяния.
Дэвид тоже подолгу запирался в своей комнате. Вряд ли плакал… Но эта полная предсмертной тоски обречённая музыка… Он как будто хотел ещё больших мучений, намеренно растравливал раны.
Айрис посмотрела на часы. Она уже двадцать пять минут сидела над одной книгой.
Прекрасно! Она просто великолепный работник. Занимается чем угодно, только не каталогом.
Айрис решительно пододвинула к себе журнал. Следующие несколько часов она старательно разбирала и описывала книги, пытаясь наверстать всё потраченное на расследование время.
И часы эти тянулись бесконечно.