Айрис перебежала по камням на другой берег, а Уилсон, верный своей роли экскурсовода, добавил:
— Вон там мостик есть. Для дам… Но все тут переходят.
Дальше они шли молча. Айрис любовалась парком, который незаметно сменился лесом. Ухоженным, чистым, но лесом. Она была рада, что Уилсон пошёл с ней. Лес был очень тихим, немного пугающим; ни одного звука не было слышно, кроме их шагов и шелеста листьев. Изредка где-то очень далеко вспархивала птица… Одной здесь было бы не по себе.
Или она просто всё выдумывает. Если бы не загадочная и мрачная история исчезновения леди Клементины в этом лесу, разве казался бы он опасным? Он казался бы спокойным и красивым. Но шесть лет назад леди Клементина прошла по этой дорожке, отсыпанной белым гравием, и исчезла; и это словно отбрасывало гигантскую, невообразимую тень на всё Эбберли.
И несмотря на эту тень в лесу ощущалось что-то торжественное, почти как в соборе, так что даже говорить здесь, нарушая тишину, казалось святотатством.
Пахло влажной землей, чем-то прелым и чем-то свежим, травяным…
Айрис снова начала думать об исчезновении и не заметила, как они вышли к реке. Недалеко от берега на пригорке стоял сложенный из серого камня коттедж. Каменная дорожка, что вела от него к причалу, была с одной стороны обсажена плакучими ивами. Ив было много и у самой воды, и их серебристо-зелёные нити стекали в речную воду, точно водопад. От мелкой ряби отражения в воде подрагивали — и отражённый водопад оживал.
— Как красиво, — прошептала Айрис.
Река была медленной и тёмной. На другом берегу виднелись ровные ряды деревьев, а за ними зеленели то ли поля, то ли просто луга. Зелень была уже желтоватой, но всё равно: река словно была границей между двумя мирами — ярким, залитым солнечным светом зелено-золотистым миром того берега и тёмным и скрытным этого.
Айрис начала спускаться вниз к деревянному причалу, и только тогда заметила рядом с ним низкий, приземистый эллинг. Его крыша поросла рыжим и зелёным мхом, так что сверху он был почти не заметен. Это маленькое строение было старше всего, что Айрис видела в Эбберли. Оно вполне могло стоять здесь с тюдоровских времён…
Ни одной лодки не было видно, судя по всему, все были заперты в эллинге.
— Какой он старый, — Айрис всё рассматривала эллинг.
— Уж постарше главного дома, точно, — согласился Уилсон. — Вроде, даже старше моста, а тот уже давно рухнул. Вон только опора одна осталась, видите?
Уилсон указал вниз по течению реки. Из воды действительно торчало что-то вроде сложенной из бурых камней колонны. На её верхушке рос низкий куст…
— Опоры ближе к берегу под чистую разобрали, а ту поди достань…
— А зачем разобрали мост?
— Так он сам обрушился… Хотя говорят, что Анна Вентворт приказала ночью выдолбить несколько камней из опоры и заменить на куски глины, а как пошли подводы, он и рухнул… А ещё есть легенда, что леди Вентворт спелась с дьяволом, и он по её приказу взял и мост этот развеял. Напустил туман, а когда туман рассеялся, оказалось, что кроме столба вон того ничего и нет.
— Та самая Анна Вентворт, которая начала строить Эбберли?
— Это не скажу… Та самая, что с монастырём враждовала. Его, кстати, видно отсюда. Вон, между деревьев мелькает.
Айрис присмотрелась: деревья на том берегу были высажены в три ряда, кроны были густыми, но если смотреть ниже, меж стволов, действительно можно было заметить что-то вроде маленьких светло-серых колонн прямо посреди поля.
— Это тот самый монастырь, который возле Стоктона? Святого Ботольфа? — удивилась Айрис. — Мы, получается, прямо напротив него?
— Да, прямо напротив. Я же говорил, что крюк из-за моста приходится делать. А по прямой — рукой подать.
— Получается, когда был мост, можно было из Стоктона быстро перебраться на эту сторону… А почему его не восстановят?
— А куда по нему ездить? Тогда-то на нашей стороне уголь добывали и медь, вроде, а сейчас там только Ковенхэмский лес, а дальше болота. На них раньше скрывались беглые преступники и контрабандисты. Как в книгах…
Айрис смотрела на причал, на свинцово-тёмную воду, на берега, заросшие густым тростником.
— Думаете, она пришла сюда, взяла лодку и… И что?
Уилсон снял кепку и начал мять её в руках.
— Никто не знает. Она каждый фут реки знала, с чего бы ей перевернуться? Если бы даже упала за борт, то выплыла бы. Здесь река не очень быстрая, а плавала она хорошо. — Уилсон вздохнул. — Разве что сама выбросилась. Но я представить не могу, чтобы леди Клем вот так… Я вот что думаю. Она могла на тот берег переплыть. Если вон туда по течению держать, там удобное такое местечко есть, чтобы причалить.
— И что дальше?
— А дальше до Стоктона совсем близко. Меньше часа пешком. Села на поезд и уехала. Вот только зачем? Но она особенная была, леди Клементина… Что там в голове у неё творилось, кто знает. Иногда идёшь по двору, а она в библиотеке или в кабинете у себя ходит, как будто разговаривает с кем-то… А никого нет. Аж жутко было. Это она, видно, книжки так писала. Она как будто бы…
— А вы полиции про это говорили? — прервала Уилсона Айрис.
— Про Стоктон-то? А то они сами не знают! Местные же. Ходили по городу, на станции тоже, фотографию показывали. Кондукторов в поезде опросили. Но она, может, и не в Стоктон отправилась. Вон там ещё деревня есть в паре миль, а за ней ещё одна.
Айрис ещё немного постояла, глядя на противоположный берег.
Десятки людей ломали голову над исчезновением леди Клементины несколько лет и ничего не смогли выяснить. Разумнее всего было предположить, что она утонула, упав с лодки, и тело никогда не было найдено, но что-то как будто не клеилось, и это происшествие до сих пор многим не давало покоя. До приезда в Эбберли Айрис этой историей не интересовалась, но сейчас она тоже чувствовала тот же зуд, что и многие другие.
— Хотите ещё тут побыть? — спросил Уилсон, снова надевая кепку. — Или назад?
— Назад. И, мистер Уилсон…
— Что?
— Боюсь, я показалась вам бестактной… Из-за вопросов.
— Разве что любопытной, — усмехнулся он. — Это, как говорится, в человеческой природе. Интерес к таким вещам… Когда что-то происходит, дом горит или ещё что, все сбегаются посмотреть.
— Мне кажется, это не самое хорошее чувство.
— Что ж поделать, если оно во всех нас есть?
Айрис начала подниматься по ступенькам назад. На одной из их она вдруг остановилась:
— То есть, вы думаете, что она жива?
Уилсон потёр подбородок:
— Я считаю, что леди Клементина никогда бы не вывалилась из лодки. А если бы вывалилась, то выплыла бы. Это единственное, что я знаю. Так что это не несчастный случай.
— А что тогда?
— Кто ж его знает?
— А если она жива, то… То зачем ей бросать дом, детей? — Айрис поднималась наверх и в такт своим шагам рассуждала. — И как она планировала жить дальше? Она никогда не работала… Да что не работала, она, наверное, даже посуду никогда не мыла и одежду не гладила!
— А вы про деньги, значит, не слышали? — раздался голос Уилсона сзади.
— Какие деньги? — Айрис резко обернулась.
— Через пару месяцев после исчезновения статья большая вышла, там расписали про всю родню, кто с кем в ссоре, кто в день исчезновения был в доме, и про деньги там было. Я думал, вы читали…
— Мне тогда шестнадцать было, я такое не читала. Хотя как будто бы слышала… — Айрис свела брови. Точно слышала. Теперь она вспомнила! В «Дэйли Миррор». Мать её покупала.
— Ох, какой тут был скандал! Мы-то догадались, конечно, кто эти гадости газетчикам понарассказывал. Кто из прислуги. А вот остальное… Ну, родни у них много, каждый мог.
— А что про деньги?
— Такая история интересная вышла, с деньгами-то… Поиски долго продолжались, и тут вдруг бухгалтер из Лондона приезжает, он деньгами леди Клементины управлял. Не фабриками и прочим, а её личными. Оказывается, она за два дня до исчезновения выписала чеки на предъявителя. Она раньше такого не делала, ну, может, на двадцать фунтов могла, на пятьдесят от силы. Если сумма большая, всегда аккуратно писала, кто получатель. А в тот раз даже бухгалтера заранее предупредила, чтобы не пугался, когда их предъявят к оплате. Ну, чтобы не подумал, что подделка. И они все были обналичены уже после исчезновения, за три дня. В разных банках, разных городах, хотя все тут недалеко.