Первым на ум приходил, разумеется, Руперт. Приёмный сын.
Но это не значило, что леди Клементина не могла писать кому-то другому. Айрис знала, что нельзя сужать круг ответов до самого очевидного.
Но если не Руперт, то кто? Это мог быть его брат, профессор Ментон-Уйат, кто-то из членов семьи, кто гостил здесь и с кем она имела возможность поговорить…
А что если речь шла про телефонный разговор?
Нет, по тону письма не похоже. И вряд ли бы даже первый разговор состоялся по телефону, если речь шла о тайне. Разговор могли подслушать с другого аппарата в доме или телефонистки. Леди Клементина не доверила бы тайну телефонной линии точно так же, как не доверила бумаге. Значит, это был кто-то из тех, кто находился в доме.
Айрис поняла, что ей просто необходима та самая газета, где был в деталях описан день исчезновения леди Клементины и все сплетни о гостях, которые были тогда в Эбберли. Её мать точно читала эту статью, но вряд ли у неё сохранился настолько старый номер. Можно её спросить — она, кстати, так и не отправила письмо, и будет стимул наконец его дописать.
Айрис, понимая, что всё равно не сможет сейчас работать, так велико было волнение, поднялась наверх за незаконченным письмом, дописала его — добавив просьбу поискать газету и намёк на важное открытие («Это почти как если бы нашёлся набросок следующих глав Эдвина Друда!») — и положила в конверт.
Письмо она отвезёт на почту сама.
Айрис минут пять думала над тем, что делать с драгоценным черновиком леди Клементины. Не могла же она оставить его на столе. Забрать листок в свою комнату она тоже не решалась: если бы кто-то заметил его там, то мог бы решить, что она собирается утаить письмо или, может быть, присвоить. В конце концов, Айрис вложила письмо обратно в книгу и поставила её на полку. Как будто ничего и не было.
Хотя сейчас было всего одиннадцать утра и, по всем правилам, она должна была работать в библиотеке над каталогом, Айрис поехала в деревню.
Летняя жара наконец-то отступила, и поездкой до Теддингтон-Грин можно было бы даже наслаждаться, если бы не мысли о письме, Руперте, гостях, чеках и прочем.
Айрис ездила в Теддингтон-Грин по два-три раза в неделю, иногда потому, что ей действительно что-то было нужно, иногда просто чтобы развеяться. За это время она изучила все магазинчики на главной улице, и поэтому после того, как завезла письмо на почту, остановила велосипед у захудалой на вид лавчонки мистера Дента. Если верить надписи над входом, в магазинчике можно было приобрести скобяные товары; но этой вывеске, разумеется, верить было нельзя. У мистера Дента можно было купить всё: и книги, и столовые приборы, и писчую бумагу, и непромокаемые плащи, и фонарики, и галеты. Если бы вам понадобились садовые ножницы или соломенная шляпа, их тоже можно было бы там отыскать. В отдельном углу были сложены старинные вещи: вперемешку хлам достойный разве что свалки и настоящий антиквариат. Газеты у мистера Дента, разумеется, тоже были: и обычная стойка возле входа, и старые журналы, которые пыльными стопками громоздились в «антикварном» углу.
Мистер Дент поздоровался, а потом снова вернулся к своим делам: он, скрючившись за стойкой, что-то записывал в толстую тетрадь.
Айрис для вида посмотрела на новые газеты, повертела кофейник, к ручке которого была привязана ниточка с бумажным ценником, а потом подошла к мистеру Денту поближе, хотя в магазинчике никого не было и никто не мог их подслушать. Просто ей было неловко… Она пыталась убедить себя, что это всего лишь обычное, здоровое, свойственное всем людям любопытство, но получалось плохо. В её любопытстве по отношению к семье Вентворт, кажется, с самого начала не было ничего здорового…
— Мистер Дент, вы ведь давно держите магазин? — осторожно начала Айрис. — Я хотела спросить вас про одну газету. Старую. Вы, наверное, слышали…
— Какую именно? — мистер Дент поднял глаза от тетради.
— «Сандэй Миррор», насколько я помню. В ней была большая статья про Вентвортов, якобы служившая в поместье горничная рассказала…
— А! Знаю-знаю, — снова не дал ей договорить мистер Дент. — Только тогда эта газета ещё называлась по-старому, «Сандэй Пикториал». Ох, наделала та статья шума у нас, боже мой!
— Так вот, я подумала, может, вы знаете кого-то в деревне, кто бы мог её сохранить и дал бы мне почитать? Я здесь мало с кем познакомилась.
Мистер Дент понимающе хмыкнул и почесал взлохмаченный седой затылок.
— Знаете, мисс, я думаю, что в каждом, — он поднял вверх потрескавшийся указательный палец, — в каждом доме на тридцать миль в округе есть тот самый номер «Пикториал» со статьей про Вентвортов, но ни один человек не сознается, что он её читал. Ведь они же не сплетники какие-нибудь, — язвительно добавил Дент.
— Получается, что и у вас эта газета есть? — спросила Айрис.
— Даже четыре экземпляра, если мне не изменяет память. А было больше. Я так и знал, что через несколько лет эта история приобретёт куда большую ценность, так что купил несколько номеров. С удовольствием продам вам один!
Айрис чуть не рассмеялась, всё складывалось даже проще, чем она думала.
— С удовольствием его у вас куплю! — объявила она.
— Не так быстро, мисс Бирн, не так быстро. Мне потребуется какое-то время, чтобы найти эту газету… Что-то не могу так сразу вспомнить, куда же я её прибрал. Кажется, положил в коробку наверху.
— Хорошо, я приеду завтра.
— Нет-нет, к завтрашнему дню я не обещаю.
— В воскресенье?
— Утром я буду в церкви, так что приезжайте после обеда.
***
Поездка в Тэддингтон-Грин помогла Айрис успокоиться. С утра она была слишком взбудоражена находкой, чтобы работать, а теперь нездоровое возбуждение сменилось обычным желанием что-то сделать. Взяться для разнообразия за карты и атласы, например… Или лучше разобрать начатый книжный шкаф до конца? Вдруг она ещё что-то в нём найдёт?
Айрис тут же одёрнула сама себя. Шансы, что она найдёт что-то ещё, были равны нулю.
Леди Клементина писала в письме про какую-то тайну, и поэтому не захотела оставлять черновик у всех на виду; она вырвала листок, вложила его в книгу, которая, возможно, лежала рядом на столе. Маловероятно, что она делала так и раньше. У людей не так уж много тайн… А даже если и делала, то наверняка потом забирала черновики. Но именно этот, самый последний, — не успела.
Мысли Айрис снова понеслись дальше — к тому, как письмо станет сенсацией, и даже поможет напасть на след леди Клементины, и…
Айрис заставила себя успокоиться и надеть перчатки. У неё полно работы.
Но, господи, это так невероятно заманчиво! Про неё тоже напишут в газетах. Не то чтобы Айрис мечтала попасть на страницы газет, но, если подумать, ей всегда было грустно от того, насколько правильной была её жизнь. Её одноклассницы и однокурсницы крутили романы один за другим, сбегали в Нью-Йорк, соблазняли друзей своих отцов, уезжали на каникулы в итальянские деревушки, позировали обнажёнными для сумасшедших фотографов из Сохо… Она же была другой. Она никогда не чувствовала той скуки, которая толкала других на безумства, а ещё она слишком много думала. Но её не покидала надежда, что даже если она пойдёт своим «скучным» путём, её тоже может ждать что-то захватывающее, необыкновенное — и вот оно, кажется, произошло!
***
Миссис Пайк как-то упоминала, что знает проверенный рецепт успокоительного чая, и Айрис после ужина решила попросить её приготовить этот чудодейственный чай, потому что боялась, что не сможет уснуть. Стоило ей перестать думать, о чём могла идти речь в письме, как она начинала думать о будущей газетной сенсации, о том, как отреагирует на письмо сэр Дэвид, сможет ли он пролить свет на суть разговора, о котором шла речь, и так по кругу до бесконечности…
Чай помог ей уснуть, но в час ночи Айрис проснулась и больше уснуть не могла… Она опять гадала о тайне, которая должна была умереть с леди Клементиной, о том, кому письмо было адресовано, о статье, в которой были собраны все сплетни о Вентвортах, снова о письме…