К ней, растолкав толпу, бросился Уилсон.
— Бегите в дом, мисс Бирн. Надо вызвать полицию…
— Я не поняла… Что им сказать? Что это?!
— Скажите, что нашли тело. — У Уилсона задрожали губы. — Это она… Это леди Клементина.
Глава 8. Список
6 сентября 1964 года
Констебль из Тэддингтон-Грин был в поместье уже через полчаса. Через час приехали полицейские и коронер из Стоктона, а ближе к вечеру — ещё какие-то полицейские и судебные медики.
Айрис старалась не путаться у них под ногами, но констебль её всё же допросил, потому что полицию вызвала она. Больше всего он расспрашивал про то, зачем те молодые люди сдвинули крышку с кенотафа, точно ли это было сделано просто со скуки, для демонстрации силы.
Неужели он думал, что те двое дурней могли быть замешаны и знать заранее, что найдут?
Потом Айрис вернулась в свою комнату, и не выходила до поздней ночи, когда прокралась на пустую кухню и налила себе воды. Есть она не то что не хотела — физически не могла.
Она всё думала о том, что успела увидеть. Комок блеклых иссохших волос — вот и всё, что она разглядела. Даже не поняла, что это был человек. Вернее, останки человека.
Уилсон стоял ближе и по другую сторону кенотафа. Что видел он? Полусгнившее лицо? Череп? Айрис не знала, что может произойти с телом за шесть лет.
Она шесть лет пролежала там. Шесть лет её искали, ждали, мучились тайной, а она была здесь, совсем рядом.
Вот и разгадка тайны Клементины Вентворт. Она была мертва все эти годы.
Просто мертва.
Но вот как она умерла? Где? Когда? Почему оказалась внутри фальшивой гробницы?
Эта страшная находка порождала только больше вопросов. Раньше вопрос был один: куда пропала леди Клементина? Теперь их было множество. И был ещё один, прямо её не касавшийся, но очень тревоживший Айрис: что сейчас происходит с Дэвидом Вентвортом?
Айрис просто не могла представить, что он чувствовал, какую боль, какое потрясение. И ещё, наверное, непонимание. Господи, как такое вообще могло произойти?
Насколько Айрис знала, сэр Дэвид не выходил из комнаты. Даже на вопросы полицейских не отвечал. Но они и не настаивали — из уважения к его горю.
Айрис, сидевшая со стаканом воды за столом, едва не подпрыгнула, когда открылась дверь на кухню.
— А, это вы, мисс Бирн! — протянул Уилсон. Лицо у него как будто состарилось за полдня. Уилсон был немолод, но лицо было бодрое, гладкое, почти без морщин. Теперь же он словно иссох. — Я шёл к миссис Пайк, увидел свет и решил проверить… Мало ли, кто тут бродит.
— Это всего лишь я.
— Не спится? — спросил Уилсон, не глядя ей в глаза. Он так и стоял, ссутулившись, в дверях.
— Вам тоже?
— Потому-то и я пошёл к миссис Пайк. Не храню у себя спиртное… Не пью уже четырнадцать лет. После войны пил, а потом… Ну, знаете… В общем, не пью. Хотел попросить у неё из домашних запасов, потому что… — он приложил руку к груди. — Не могу просто. Не могу! Так и стоит перед глазами!
— У меня тоже. Хотя тогда я не сообразила даже… Только когда вы сказали. — Айрис тяжело выдохнула.
Она вспомнила, как неслась в большой дом. Она понимала, что по сравнению с шестью прошедшими годами лишние пять минут ничего не решали, но всё равно бежала изо всех сил, пока у неё не закололо в боку, а грудь не начало рвать изнутри спазмами.
— А как вы поняли? Там же…
Уилсон потёр красные воспалённые глаза.
— По волосам, — сказал он. — Они в паутине были, но я всё равно узнал. Остатки блузки, брошь…
— Она надевала брошь, чтобы кататься на лодке?
— Это для шали, чтобы не спадала. У неё этих шалей несколько штук прямо в эллинге лежало, на случай, если забудет из дома взять… Я… Мы все так хорошо её помним, леди Клементину… Все её привычки. Как будто было неделю назад.
— А шали на ней не было… — задумчиво сказала Айрис. — И они не пропадали, шали эти?
— Не слышал такого. Фенвик или Пайк сказали бы, если бы не досчитались… А что?
— Да так, просто интересно.
Да, Айрис было интересно, что никто не обратил на это внимания. Конец августа, ближе к вечеру, на воде должно было быть прохладно, а все шали оказались на месте. Полиция должна была заподозрить неладное! Они должны были задуматься, почему леди Клементина не надела шаль из тех, что были в эллинге. Потому что так и не дошла до него. Она не брала лодку. Лодку столкнул в воду кто-то другой.
— …как так можно, мисс Бирн?!
Айрис, погружённая в свои мысли, расслышала только конец фразы.
— Что, простите?
— Я говорю, кто-то оставил её лежать в этом ящике, валяться там… Зачем? Кто? Господи боже мой, кто мог такое сотворить?! — губы Уилсона скривились, уголки, подрагивая, поползли вниз.
— Я просто не представляю… — у Айрис в глазах встали слёзы. — Не понимаю, как…
Она не смогла договорить, потому что горло сжало болезненным спазмом.
— Не по-человечески, вот как, — Уилсон покачал головой. — Ну, я пойду к Пайк за бренди. А вам не нужно? Вы не обижайтесь, я понимаю, что молодой девушке такое не предлагают, но после сегодняшнего…
— Нет, спасибо. Я, пожалуй, обойдусь.
***
На следующий день после того, как инспектор, присланный на этот раз уже из Луиса, допросил сэра Дэвида, Энид Причард, миссис Пайк, Уилсона и двоих садовников, наступило затишье. В доме никогда не было шумно, но сейчас воцарилась мёртвая, противоестественная тишина, точно все попрятались по щелям, опасаясь беды.
Айрис пробовала работать, но не могла сосредоточиться. Перепечатывала имя автора и застывала на середине заглавия книги…
Всю ночь её мучили мысли о леди Клементине. Кто поместил её тело в кенотаф? И тело ли? К тому времени, как начало светать, Айрис в своих полубезумных размышлениях дошла до того, что леди Клементину могла оказаться в кенотафе живой. Была погребена заживо, как Фортунато¹. Крышку, наверное, невозможно было сдвинуть изнутри, и она кричала там и билась, и умерла мучительной смертью, потому что вокруг не было ни души, и никто не слышал её криков…
«Прошло полвека, и ни один смертный их не тронул».
Айрис пыталась успокаивать себя тем, что, если бы леди Клементина была жива, то её бы нашли. Люди из поместья, из окрестных деревень и городов обходили берега в поисках лодки или тела. Парк и лес тоже обыскивали. Кто-то бы её услышал.
А может быть, она действительно утонула, кто-то нашёл тело и решил таким образом позаботиться о нём?
Нет, слишком странно… Так долго нести от реки. И зачем?
Сейчас, хотя был уже день и Айрис сидела за своим рабочим столом в библиотеке, всё те же мысли одолевали её. Что же произошло шесть лет назад? Неужели леди Клементину действительно убили?
Так как работать всё равно не получалось, Айрис взяла купленную у мистера Дента газету и начала читать статью.
Статья в красках (в основном, тёмных) описывала жизнь семейства Вентвортов до исчезновения леди Клементины и после. Айрис всегда думала, что Вентворты разбогатели благодаря фабрикам, где производились двигатели, детали машин, инструменты и прочее. Но из статьи следовало, что у Вентвортов были и консервные заводы, и поля и теплицы, где выращивались овощи, а в течение тридцати лет в конце девятнадцатого века они владели чайной плантацией в Индии. Также им принадлежала земля в Лондоне. Их владения, конечно, не могли сравниться с тем, что принадлежало Гровенорам или Кадоганам, но располагались по соседству с ними, в Белгравии и Мэйфэйре, и наверняка оценивались в миллионы фунтов. При этом Вентворты не принадлежали к высшей британской знати; после войны велись разговоры о том, чтобы дать Джону Вентворту титул виконта, но он умер в конце 1945 года, так его и не получив.
Айрис по диагонали читала историю женитьбы Джона Вентворта на Клементине Сетон, отметив для себя лишь то, что многие считали, что она выйдет за своего кузена Роланда, с которым её с подросткового возраста связывали очень близкие отношения, если не любовь. Но Клементина неожиданно для всех увлеклась Джоном Вентвортом. Неназванный источник уверял, что вскоре после свадьбы Клементина разочаровалась в супруге. Он устраивал её как человек, который мог взять на себя заботу о семейном состоянии, всех этих имениях и фабриках, которые достались девушке от отца, но управлять которыми она не умела и не хотела; но они с ним были слишком разными людьми. Сэр Джон крепко стоял на ногах, был человеком практичным и даже приземлённым, но зато деятельным, прямым и добродушным, то есть, был полной противоположностью своей жены, меланхоличной интеллектуалки, живущей больше книгами, чем настоящей жизнью, нелюдимой и непредсказуемой. Они не были чужими друг другу, но близости между ними не сложилось. С годами леди Клементина всё сильнее замыкалась в себе, уходила в мир своих историй, и что лондонский дом, что Эбберли, когда-то полные родственников и друзей, стояли тихими и пустыми. Самыми частыми гостями были граф Роланд Сетон с женой и детьми и семья Роберта Вентворта, младшего брата сэра Джона. В статье прямо писалось, что Роберт ничего почти не имел, кроме военной пенсии. Деньги, полученные в наследство от родителей, были то ли им, то ли его женой Мюриэл бездарно растрачены, и он финансово зависел сначала от брата, а после его смерти — от леди Клементины.