Айрис задумалась. История была интересной. И очень странной.
— Если вы правы, и кто-то действительно охотится за книгой, то этот человек должен был бывать здесь раньше. Потому что искать книгу, не зная, на какой она полке, — это полнейшее безумие. Тут и за день не управиться…
— Я думаю точно так же. Хотя, знаете, эти попытки ограбления были довольно отчаянными. В дом пытались залезть среди бела дня, зная, что тут есть прислуга…
— Но если этот человек бывал в доме, что помешало ему просто взять книгу? Он мог бы положить её в свой чемодан и уехать.
— Про это я тоже думал, — кивнул Дэвид Вентворт. — Пока здесь жила моя мать, у неё нечасто, но бывали гости, обычно родственники. Некоторые жили здесь неделями, кто-то приезжал на выходные. Сейчас здесь никого не бывает, кроме моего брата и изредка сотрудников компании.
Айрис хотела спросить, разве у него нет друзей, но вовремя закрыла рот. Вопрос получился бы ужасно бестактным. И, кроме того, она за те пять дней, что провела здесь, уже поняла, что сэр Дэвид вёл жизнь почти что затворническую. Исчезновение матери шесть лет назад его сильно изменило.
— Тогда можно предположить, — сказала Айрис, — что кто-то из гостей несколько лет назад обнаружил здесь книгу, но не понял, насколько она ценна. Или обстоятельства его жизни были таковы, что ему не нужно было ничего красть. Впоследствие что-то меняется: или этому человеку становятся нужны деньги, или он осознаёт ценность книги.
— У вас быстрый ум, — улыбнулся Дэвид Вентворт. — Наверное, любите читать детективы?
— Нет, не очень. Я кое-что читала, но мне больше по душе другие вещи.
— Хорошо… Не буду больше вам мешать. Просто хотел предупредить вас, чтобы вы не пропустили то самое сокровище.
Когда Дэвид Вентворт вернулся в своей кабинет, Айрис прошлась вдоль полок разглядывая корешки. Если сэр Дэвид был прав, где-то здесь скрывалось нечто ценное… А вокруг рыскали грабители.
И кто бы мог предположить, что работа в библиотеке может быть опасной?
Глава 3. Река
8 августа 1964 года
Айрис последовала совету, полученному от Уилсона, и записалась на экскурсию по Стоктону. Из достопримечательностей там были: остатки замковой стены и обнаруженные рядом с ней полы римской виллы, собор Девы Марии и руины монастыря Святого Ботольфа.
В ближайшую неделю экскурсий не было, и Айрис записалась на следующую. Пока она разговаривала по телефону, который был повешен в коридоре на стене напротив комнаты миссис Пайк, мимо неё прошествовала Энид Причард. По случаю воскресенья она была одета не в обычный строгий костюм, а в лёгкое платье лимонно-жёлтого цвета. Миссис Пайк в комнате не оказалось, и Энид прошла дальше. Когда она возвращалась, Айрис, закончившая разговор, столкнулась в ней в коридоре. Энид окинула её холодным, почти враждебным взглядом:
— Доброе утро, мисс Бирн. Хочу сказать, что джинсы в этом доме недопустимы, даже если у вас выходной.
— Сэр Дэвид меня не увидит.
— Уж надеюсь, — протянула Энид и прошла дальше по коридору.
— Господи, вот же змея… — тихо произнесла Айрис, когда дверь в столовую за Энид закрылась. Или, может быть, не в столовую, а в комнату для завтрака. Айрис до сих пор путалась в огромном количестве одинаковых дверей в коридорах, предназначавшихся для слуг.
Айрис расстроило не столько само замечание — она считала, что в своё свободное время может надевать что угодно, лишь бы оно не было откровенно неприличным, — сколько тон и придирчивый, едкий взгляд.
— Не переживайте из-за неё, мисс, — послышался за спиной Айрис голос миссис Пайк, которая стояла в дверях кладовой. — Носите, что хотите. Уж насколько я не люблю эти нелепые штаны, но и то считаю, что пока вы не на работе, можете носить их на здоровье, раз вам нравится. Мисс Причард вам не хозяйка.
— Я знаю, но… — Айрис вздохнула. — Она всё же секретарь сэра Дэвида и, к тому же, его кузина.
Мисс Пайк покачала головой:
— Я думала, она уже унялась… — и добавила со смешком: — Никакая она ему не кузина!
— Она сама мне сказала в первый же день, как…
— Не откажетесь попить со мной кофе? — внезапно предложила миссис Пайк.
Айрис уже пила кофе, но не стала отказываться от второй чашки, чтобы послушать, что миссис Пайк расскажет. Домоправительница никогда раньше не обсуждала ни сэра Дэвида, ни леди Клементину — по крайней мере, не говорила о них ничего личного. Но Энид Причард её, судя по всему, не на шутку разозлила.
У миссис Пайк как у старшей над прислугой в доме были свои комнаты внизу. Первая называлась просто комнатой домоправительницы, и это было нечто среднее между кабинетом и гостиной. Вечером туда приходили горничные и миссис Хендерсон посмотреть телевизор, днём миссис Пайк планировала покупки и разбиралась со счетами — кроме случаев, когда бумаг накапливалось так много, что требовался чуть не весь стол в столовой. Из гостиной маленькая дверь вела в спальню миссис Пайк. Как раз ближе к этой двери и стояли красивый овальный стол с розовой скатертью и четыре стула с гнутыми спинками.
Миссис Пайк достала из шкафа чашки и блюдца, выложила в фарфоровую корзиночку печенье из коробки, даже достала мармелад. На маленькой плитке тем временем грелся кофейник.
Миссис Пайк села наконец на стул и положила сжатые в пухлые кулачки руки на стол. Вид у неё был весьма решительный, словно она не кофе пить собиралась, а отчитать нерадивого зеленщика за увядшую петрушку.
— И ведь знаете, мисс Бирн, её старания не впустую! — сказала она наконец. Выражение лица у неё было уязвлённым, почти расстроенным. — Многие так и думают, что она родственница Вентвортам. Птица высокого полёта… При сэре Дэвиде она никогда не называет себя его кузиной. Не смеет…
— Она это просто выдумала? — Айрис была озадачена. Зачем Энид Причард это делать?
— Вы ведь знаете, что поместье, да и вообще всё, принадлежало… принадлежит леди Клементине? Она была богатой наследницей, завидной невестой…
Конечно, Айрис знала: говорили, что у её мужа, сэра Джона Вентворта, за душой не было ничего. На самом деле, у его отца был большой дом в Кембридже и адвокатская практика, но в сравнении с состоянием Сетонов это была капля в море.
— Она замуж не торопилась, но родители всё давили, говорили про наследника. Это я знаю от мисс Фенвик. Она начала работать у Сетонов ещё до Великой войны, заботилась о леди Клементине с рождения. Я-то сюда пришла в сорок шестом, уже после смерти сэра Джона, но мисс Фенвик любила иногда поговорить… С годами люди делаются болтливее, заметили? Так вот, мисс Фенвик рассказывала, что леди Клементине никто был не по душе. А потом вдруг раз — и появился Джон Вентворт. Он производил впечатление на женщин. Это я сужу по девушкам с фабрики. Я на фабрике Вентвортов всю войну проработала… И когда он там появлялся, все так и таяли, хотя он просто мимо проходил. Видели его фотографии в гостиной?
Айрис покачала головой.
— Гляньте потом, — посоветовала миссис Пайк. — Стоит в рамке в новой гостиной, а в угловой есть альбомы. Смотришь на фотографию — ничего особенно, но вживую было у него обаяние, этого не отнимешь.
— Простите, что спрашиваю, — заговорила Айрис, когда миссис Пайк отвернулась проверить кофейник, — но эти девушки на фабрике…
Она не решилась продолжить. Но миссис Пайк её поняла:
— Нет-нет, никогда о таком не слышала, а уж посплетничать мы любили. Но сэр Джон был не дурак! Если он и позволял себе некие… развлечения, — она поморщилась, — то уж так, что никто не знал, ни одна живая душа. Он же понимал, что потеряет всё, если леди Клементина подаст на развод. Он управлял её фабриками, землями — всем. Так что не в его интересах было безобразничать на стороне. Хотя когда это останавливало мужчин?!.. О чём я говорила? Ах, да! У сэра Джона был младший брат, Роберт. И у него-то ничегошеньки не было, даже титула. Он кое-что унаследовал бы от родителей, но пока они были живы, не было ничего. Когда сэр Джон женился, он стал помогать брату, потом дал ему хорошее место на одном из заводов. Не знаю, что уж он там делал… В сороковом году Роберта призвали, вернулся он в сорок третьем, без обоих ног. Выше колена обе ампутированы. Ещё у него было ранение в грудь, весь покалеченный. Ужас просто!