Стелла поняла намек и принялась послушно рассказывать о прелестях жизни в Брюсселе. Подали кофе, потом для нас пришло время возвращаться в «Утес». Когда мы собрались уходить, по лицу Стеллы было видно, как ей хочется присоединиться, хотя она всячески старалась это скрыть. Я улучил момент и спросил, не может ли она поехать с нами. Она печально улыбнулась и покачала головой.
— Попросите вы, — шепнула она.
Я сделал знак Памеле, но та уже и сама догадалась и, обратившись к старому капитану, непринужденно предложила:
— А вы не поедете с нами? Вместе с внучкой.
— Благодарю вас, — ответил он. — Но я не поклонник автомобилей, а чтобы дойти туда пешком потребуется час.
— Тогда, может быть, одна хозяйка дома?
Хотя капитан и не смотрел в сторону внучки, он, конечно, не мог не почувствовать на себе ее взгляда, в котором ясно читалась мольба.
— Сожалею, но сегодня я никак не могу отпустить Стеллу.
Он достал большую связку старых ключей. Нам дали понять, что, когда мы заедем вернуть их, он и его внучка будут заняты Оба вежливо распрощались с нами.
Стелла не выказала признаков разочарования, но лицо у нее сделалось смиренным и печальным, такое же выражение было у девушки на портрете, и мне это не понравилось. Несмотря на все возбуждение, связанное с нашим отчаянным предприятием, я не мог избавиться от этого недовольства.
В машине Памела весело звякала ключами и читала прикрепленные к ним бирки: «конюшня», «мастерская», «сарай» и так далее.
— Я уже чувствую себя землевладелицей, — призналась она.
— Мы поступаем несколько опрометчиво, — предостерег я ее. — Мы ведь не потопали как следует по полу, не посмотрели шкафы, не проверили, в каком состоянии деревянная обшивка. А вдруг там все давно истлело!
— Истлело! — возмутилась Памела, как будто я выругался. — Вот у этого капитана действительно последний разум истлел!
— Это ты тонко подметила, — одобрил я — Не в бровь, а в глаз!
— Старый сквалыга!
— Чудак какой-то! Никак не понять, хочет он чтобы мы купили дом, или нет.
— Ему поперек горла, что приходится его продавать, вот он и злится.
— Похоже.
— Так ему и надо!
— Ловко ты его отбрила, когда он начал крыть тех, кто верит в привидения! Обратила его же слова против него самого!
— Ну что ж! Наверно, никто не пытался сказать ему хоть словечко против за всю его жизнь. А я просто не могла вынести, как он унижает это очаровательное дитя.
— Дитя! — передразнил я ее. — Да на много ли ты старше? Лет на пять?
— Около того, ей восемнадцать.
— На восемнадцать она не выглядит.
— Ей же не разрешают взрослеть.
— Это она так сказала?
— Господи! Конечно, нет. Она этого еще не понимает. Вот произойдет что-нибудь, тогда поймет.
— По-моему, дом этот ее страшно занимает.
— Да. Она уехала из него, когда ей и трех лет не исполнилось, и с тех пор ни разу в нем не была.
— Странно. Интересно почему.
— Там умерла ее мать.
— Это не причина.
— Знаю. Оказывается, это ее мать изображена на портрете, и похоже, она была так же добра, как и красива. Портрет написан отцом Стеллы — Левелином Мередитом. Тебе что-нибудь говорит это имя?
— Ничего. Хотя постой, он — валлиец!
— А это — совсем другая раса, — ядовито передразнила Памела старика.
— Не поддавайся предубеждениям, — посоветовал я.
Мы въехали в подъездную аллею.
— Родди, ты только представь себе все эти рододендроны в цвету!
— Да. Но ты понимаешь, настоящий сад тут не разбить, здесь ведь почти нет земли.
— А я голову даю на отсечение, что какой-то сад да получится.
— Смотри, дом как будто прячется.
Я остановил машину возле конюшни, и, обойдя группку деревьев, мы пошли к дому. Дом был великолепен; на фоне вольного моря и вересковых зарослей он выглядел строгим и надежным.
— Ты уверена, — спросил я Памелу, — что тебе понравится жить здесь, на краю света?
— Понравится?! — Памела только рассмеялась. Любовь с первого взгляда лишила ее дара речи.
— А теперь спустись на землю, — взмолился я, когда мы вошли внутрь.
— Шкафы! — отозвалась она, направляясь к нише под лестницей. — Ура, Родди! Здесь как раз поместится телефон.
За нишей я обнаружил небольшую гардеробную. Напротив была комната для служанки, и я снова заглянул туда. Кусты закрывали окна, заслоняя свет, их придется подрезать, тогда откроется вид на запад. Рядом была старая ванная с безобразной ржавой ванной на железных ножках.
— Подумай; мы не заметили еще одну комнату!