Наконец на дорожке, идущей вдоль дома, показалась ее фигура. Майкл почувствовал, как от волнения потеют его ладони, а к горлу подступает противный ком. На Наташе были слегка укороченные, узкие черные брюки, с тонкими золотыми лампасами, тонкого черного с золотым люрексом трикотажа свободная кофта, оголявшая одно плечо, на ногах черные босоножки, позволявшие продемонстрировать идеальный педикюр. Из украшений лишь тонкий золотой браслет на запястье. Волосы собраны все в тот же высокий конский хвост. В одной руке девушка несла небольшую вазочку с клубникой. Когда она подсела к нему за столик, он с удивлением обнаружил, что на ее лице не было ни грамма косметики.
— Хотите? — сказала Наташа, пододвигая к нему вазочку с ягодами. Но у него эта фраза вызвала почему-то совсем другие ассоциации, от чего Майкл покраснел и поспешно отказался от предложенного лакомства.
— Хотели о чем-то поговорить?
— Хотел…
«Да долбанный глагол», — подумал про себя Майкл и покраснел еще сильнее.
— Ну так говорите.
— Вчера…ну…вообщем я хотел сказать, что… — Майкл тщательно подбирал слова.
Глядя на его попытки со снисходительной улыбкой, Наташа вдруг произнесла:
— Хорошо, мистер Джексон, давайте я Вам помогу.
При этих словах она взяла из вазы одну крупную ягоду и, зажав ее губами, откусила. Майклу показалось, что ничего сексуальнее до этого он в жизни не видел. Он судорожно сглотнул и попытался сосредоточиться на разговоре. Тем временем девушка продолжила:
— Что вы делаете с людьми, которые говорят вам «нет», мистер Джексон? Просто вычеркиваете их имя и телефон из записной книжки? Или полностью вычеркиваете из своей жизни? — Наташа выдержала паузу. — Я думаю — второй вариант. Ведь стоит Вам щелкнуть пальцами, и на их место придут сотни других, более сговорчивых, не так ли?
Ее тон становился все более холодным, а взгляд зеленых глаз все больше напоминал взгляд Снежной королевы.
— Я сказала Вам «нет», мистер Джексон, так какого тогда черта вы здесь делаете? Ну, скажите! Мне очень хочется это знать. Моему женскому самолюбию, знаете ли, это очень льстит. Внутри меня настолько все торжествует, что хочется исполнить стоя государственный гимн США.
Сказать, что Майкл был зол, значит ни сказать ничего. Он был просто в бешенстве. Да кто она вообще такая? Да как она вообще смеет с ним так разговаривать? Он к ней, а она… Майкл в ярости вскочил на ноги, опрокинув свой стул. Наташа неспешно поднялась следом за ним.
Сейчас они были похожи на двух диких пантер, изготовившиеся к прыжку, но перед этим изучающих противника, чтобы правильно расчитать смертельный удар. Две стихии, столкнувшись, готовы были разорвать друг друга в клочья. Карие глаза, от злости ставшие практически черными, буквально испепеляли девушку, метая в нее молнии. Изумрудные глаза смотрели на противника беспристрастно и хладнокровно и как никогда напоминали два бездушных драгоценных камня. Вокруг них мощными волнами расходились две самые сильные в мире энергии — агрессия и сексуальность.
Воздух накалился до такой степени, что, казалось, от него можно было прикуривать.
Наташа внимательно изучая лицо мужчины, гадала, чего ему хочется больше всего — наорать на нее, отвесить пощечину или изнасиловать, опрокинув на стол.
Майкл думал, что ему хочется обозвать девушку самыми последними словами, трахнуть в самой циничной форме и задушить. И желательно, все одновременно.
Наташа знала, что доведенный до крайнего эмоционального состояния человек способен показать все свои самые низменные инстинкты. Недаром многие преступления совершаются людьми в так называемом состоянии аффекта. И теперь она ждала от Джексона, что он будет делать дальше.
— Мисс как вас там, — прошипел Майкл, пытаясь подчеркнуть, что он уже забыл ее имя, — прощайте. Будем считать, что мы никогда с вами не встречались. Провожать не надо, я прекрасно знаю, где тут выход, — и повернувшись, певец решительным шагом пошел прочь.
— До скорой встречи, мистер Джексон! — насмешливо прокричала девушка вслед быстро удаляющейся мужской фигуре.
На губах у нее играла ироничная улыбка.
***
Майкл почти бежал к своему лимузину, раздираемый желанием разнести весь этот мир к чертям. Сходу заскочив в учтиво распахнутую перед ним дверь, певец, сам того не ожидая, с силой ударил кулаком по внутренней обивке авто. Не успел лимузин выехать за ворота, как в нем раздалась телефонная трель.
— Алло, Майкл, дружище! — весело прокричал Пол. — Как ты?
«Как я? Ты точно хочешь это знать?» — зло подумал про себя Майкл.
— Слушай мы тут с Наташей, — услышав это имя, Джексон многозначительно закатил глаза и судорожно выдохнул. — Майкл у тебя там все в порядке? Ну так вот. Мы привезли несколько ящиков прекрасного французского божоле. Короче я устраиваю вечеринку-дегустацию этого великолепного молодого напитка.
— Пол послушай…
— Никаких послушай! У меня, в субботу. И можешь захватить одну из своих подружек. Кстати, Брук Шилдс очень даже ничего, — в трубке послышались короткие гудки, не оставляя певцу выбора.
Мужчина почувствовал, как на него накатывает новая волна злости.
«Наташа! Да кто она вообще такая? В конце концов, эта она бесцеремонно вторглась в МОЙ мир. Пытается вбить клин между мной и моим лучшим другом. Не выйдет, дорогуша!»
Он снова схватил трубку, набирая знакомый номер:
— Алло? Привет, Брук! У меня к тебе шикарное предложение…
***
Все, кто присутствовал на восьмичасовой записи Джексона в этот день, потом в один голос говорили: «Майкл был сегодня в ударе». Ровно в восемь часов он влетел как ураган в студию, решительно зашел в звукозаписывающую комнату, с одного дубля записал все, что от него требовалось, и тут же удалился, оставив за собой вихрь бешеной энергии и челюсти присутствовавших на полу.
========== Глава 6. Потанцуем, мистер Джексон? ==========
29 ноября 1986 года. Особняк Пола Даэрти. ЛА. Калифорния. США
К шикарному, утопающему в зелени и цветах, белому особняку известного мультимиллиардера Пола Даэрти одна за другой подтягивались дорогие машины голливудских небожителей. Все эти люди не смогли устоять перед соблазном теплым субботним вечером вдоволь попить прекрасного молодого вина. Что вы! Они вовсе не были алкоголиками, просто слово «халява» магическим образом действует на всех, независимо от размеров их кошелька.
Гости только успевали выйти из машины, как тут же «натыкались» на нескольких холенных официантов, одетых в безупречно сидящие белые смокинги и до блеска начищенные туфли. На руках у официантов были белоснежные перчатки. В одной руке каждый из них держал серебряный поднос с бокалами молодого французского вина.
Сам хозяин был одет просто, но весьма элегантно: на нем были свободного кроя черные брюки и просторная белая рубашка из шелка шанжан с пышными воланами вместо манжет и не менее пышным жабо на груди. В общем, Пол выглядел как французский аристократ, что вполне соответствовало духу вечеринки.
Но вот, на вымощенную диким камнем площадку возле дома въехал известный чуть ли не всему миру, огромный черный лимузин, из которого появился Джексон собственной персоной. Выглядел он как всегда безупречно. Черные узкие брюки за счет присутствовавшего в ткани стрейча сидели как влитые. Черный китель был расшит черным же позументным шнуром. На правом рукаве кителя красовалась широкая красная повязка, которая сразу же привлекала к себе внимание. Черные как смоль волосы были уложены в безупречные кудри, а глаза были скрыты за непроницаемыми солнцезащитными очками в черной же оправе.
Брук Шилдс была под стать своему спутнику. На ней было элегантное черное платье длинною в пол и всё в каких-то замысловатых рюшах. Ее красивые, длинные волосы свободно рассыпались по плечам.
— Тоже мне, семейка Аддамс, — негромко хмыкнула Романова, потягивая минералку Эвиан из высокого хрустального бокала и незаметно разглядывая вновь прибывших из-за высокой мраморной колонны.