Этот последний вопрос является наиболее интригующим и явно связан с какой-то неразгаданной тайной. В самом деле, возвращение в 1488 г. Бартоломеу Диаша из путешествия, которое увенчалось открытием не только мыса Доброй Надежды, но и пути в Индийский океан, а также получение португальским королевским двором доклада своего шпиона Перу да Ковильяна несомненно должны были явиться импульсом для организации морской экспедиции, которая бы стала продолжением этих двух вдохновляющих акций. Между тем, если судить по дошедшим до нас письменным источникам, прошло больше восьми лет, прежде чем была организована экспедиция Васко да Гамы, которая, наконец, достигла Индии.
Чем объяснить столь долгий перерыв в этих исследованиях, хотя уже в 1485 г. король дон Жуан II информировал папу, а через него и всю Европу о том, что его корабли вошли в порты Индии?
Историки предлагали различные объяснения этой трудноразрешимой загадки. Наиболее распространенные из них сводятся к тому, что король был целиком поглощен марокканской кампанией, в ходе которой были жестокие битвы в 1487 и 1488 гг., он был занят подготовкой двух флотов, которые отправил в 1489 г. в тщетной попытке построить крепость на острове Грасиоза около Лараша, а также флота, направленного в Марокко в 1490 г. Короля выбили из обычной колеи смерть его сына Афонсу — наследника престола, упавшего с лошади в июле 1491 г., изгнание из Испании иудеев, бежавших в Португалию в 1492 г., - обстоятельство, которому дон Жуан II уделил много внимания и времени, а также открытие Америки Колумбом, вызвавшее необходимость защищать права Португалии.
В том случае, если доклад Перу да Ковильяна не был получен доном Жуаном II достаточно своевременно, чтобы можно было извлечь пользу из содержащихся в нем сведений, это обстоятельство может служить дополнительным аргументом в пользу необходимости отсрочки организации новой экспедиции. Смерть дона Жуана II в 1495 г. и восшествие на престол дона Мануэла также указывались как причина этой отсрочки. Дело в том, что переговоры между доном Мануэлом и королем и королевой Кастилии о женитьбе португальского монарха на их дочери, в результате чего из Португалии были изгнаны иудеи и мусульмане, занимали внимание и время дона Мануэла с конца 1495 по 1497 г.
Некоторые историки утверждают, что советники короля полагали, что Португалия слишком слаба и бедна, чтобы позволить себе грандиозные морские предприятия. Они рассматривали путешествие Бартоломеу Диаша скорее как обескураживающее, чем как стимулирующее событие. Ж. Барруш рассказывает, что дон Мануэл собрал совет, чтобы обсудить возможность отправки новой экспедиции, «на котором было высказано много разных мнений, но больше за то, что Индию не следует открывать»[69]. Однако король отверг мнение большинства, и подготовка экспедиции была продолжена.
При всей кажущейся убедительности все вышеприведенные доводы не могут в полной мере объяснить отсутствие морских экспедиций с 1488 по 1497 г. А как быть с длинным списком других вопросов?
Над решением этих и многих других вопросов ломали голову многие историки, писавшие о великом подвиге Васко да Гамы. Высказывались предположения, строились догадки, выдвигались гипотезы. Ближе всех к ответу на все эти вопросы, как мне представляется, подошел португальский историк Жайме Кортезан, который в январе 1924 г. опубликовал сенсационный очерк «О национальной секретности в отношении открытий». В этом очерке Ж. Кортезан впервые выдвинул свою гипотезу о политике секретности португальских королей в средние века, которую он развил и углубил в более поздних работах.
Хотя гипотеза Ж. Кортезана была яростно атакована Дуарти Лейте и некоторыми другими историками, она нашла и многочисленных приверженцев. Здесь уместно отметить, что определенные события и обстоятельства в истории португальских географических открытий привели некоторых авторов гораздо раньше, чем Ж. Кортезана, к заключению о том, что дон Жуан II стремился «скрыть свои проекты», для чего он прибегал «к маскировке и секретности». Так, кардинал Сарайва писал в 1840 г.: «Дон Жуан II, опасаясь зависти, которую могли испытывать другие европейские государства к его успехам и открытиям, несмотря на следовавшие одна за другой папские буллы, решил сохранять в тайне свои проекты. Маскировка и секретность, к которым прибегал дон Жуан II в отношении наших открытий, заставили поверить, что он считал химерой проект Колумба, в то время как он послал свои корабли исследовать эти районы, делая при этом вид, что они направились (в Африку) к Берегу Мина»[70]. Еще раньше о том же писал историк Гарсан Стоклер: «Чрезвычайные меры, которые применял дон Жуан II, чтобы скрыть от иностранцев сведения о путях и методах навигации, затруднили знакомство с землями, открытыми его навигаторами. То, что он прибегал к такой таинственности и секретности во всем, что касалось открытий, отнюдь не облегчает их изучение»[71]. За три года до того, как Ж. Кортезан выдвинул свою оригинальную гипотезу, в 1921 г. К.М. Диаш также упомянул о «политике секретности в отношении португальской навигации, обусловленной нехваткой человеческих ресурсов, чтобы защищать такие гигантские владения от алчности, зависти и соперничества других держав»[72].
70
Mendo Trigozo S.F. Memories da Literatura Portugueza. Lisboa, 1812–1814. VIII. P. 369, 397.