В конце туннеля показалась светлая арка. Либо выход, либо новый портал. Бледно-синий свет походил и на то, и на другое в равной степени. Мэри лишь пожимала плечами, глядя на мерцающую стрелку компаса. Сабрина шла впереди всех, высоко держа фонарь. Она первая вышла из тёмного коридора и увидела его.
Над огромной пропастью висел обледеневший кокон. Цепи обвивали всё его тело, врастая в лёд. И только почерневшая плоть рук в цепях явно говорила о том, что это был человек. Человек, который погиб здесь много месяцев назад. Когда ветер повернул кокон к ним лицом, никто не смог сдержать ужасающего крика. Это был Спикер.
***
Тери знал, что Спикера обнаружат. Питер и теперь искал его, хотя никогда не преуспевал в этом. Спикер не раз пропадал из дома, много месяцев проводил в местах, о которых ровным счётом ничего не помнил, а потом к нему опять возвращался рассудок, и тогда Пэны его находили. Тери это было известно. Как и то, что этот и без того ущербный парень полез не в своё дело. Он просто избавил Спикера от страданий такого болезненного существования. Мало, кто выжил после того, как его укусил демон. Это вам не оборотень, не вампир - они воздействуют на тело, демон же идёт глубже, вырывая душу. А жить без души – значит не жить вовсе. Нет чувств, нет эмоций, нет восприятия света, звука, осязания, есть только пустота. Питер спас то, что осталось от Спикера, но самого брата потерял. Тери мог бы даже сказать, что посочувствовал этому парню, если бы он мог сочувствовать, разумеется.
В сплетение теней он был невидим и двигался на звук. Крик Сабрины Гримм Тери распознал мгновенно. Страх и ужас исказили её красивое личико, но что важнее, она потеряла бдительность, и его тень прыгнула ей на грудь. Чёрная, едва осязаемая рука схватила магический перстень и дёрнула на себя. Замочек треснул, цепочка распалась, выпуская сапфировый перстень на волю. И сразу же в его руки.
Тери ликовал. Два из трёх. Два парных магических перстня - один мужской и один женский. Соединив их можно было получить ключ, отпирающий заколдованный дневник Питера. Но Тери были не важны записанные там заклинания или множество других историй, которые Пэн собирал столетиями, куда больше его интересовала одна единственная история, связавшая его и Питера намертво. Для того, что задумал Тери, требовался дневник и немного терпения. Он был настолько близок к тому, чего желал бесконечно долго, что едва верил своему счастью. Сквозь вой злого ветра слышался призрачный довольный хохот. Так близко! Так близко.
***
Лагерь Противоборцев ещё никогда не был так прекрасен, как в тот день. Увитые цветами крыши шатров, палаток и навесов, прибранные аккуратные дорожки, расцветшие вмиг деревья. Пели заколдованные птицы, играли волшебные инструменты, всюду пахло дивно приготовленной едой и фруктами. Вечножители благоговели перед красивыми Феями, с видимым любопытством знакомились с войнами из Эльдорадо, Атлантиды, Царства Ночи и из Подземного Королевства, те отвечали им не меньшей взаимностью. Багряные лучи заката окрашивали открытую поляну в нежно-розовый цвет кроткой радости перед большой печалью.
Мирный гомон и разговоры сразу же утихли, когда тонко и протяжно зазвенел колокольчик. Все двинулись к небольшой аллее под раскидистым величавым дубом. Дорожка до дерева была прямой и ровной, а под кроной высилась витая в белоснежных цветах арка. Гости встали с одной и другой стороны от дорожки, представляя с собой целый цветник из ярких одеяний. Принарядились все, вплоть до последнего ворчуна. Только Пэны явились в непроницаемо чёрном. Всего за час до свадьбы они похоронили своего брата чуть поодаль в лесу. Даже в этот прекрасный день нашлось место трауру.
Оружие было отложено, попрятано по углам и накрыто. Ничего не должно было напоминать о войне. Ведь счастье запоздало, но всё-таки нашло тех, к кому спешило.
Первым под дубом возник Джеппето, когда-то действительно служивший в небольшом приходе. За ним под аркой появились свидетели жениха и невесты – Робин Гуд и Рапунцель. Разбойник заметно постарел, а от знаменитых длинных волос Рапунцель, которые она однажды решила отрастить вновь, остался только торчащий «пикси», но оба свидетеля выглядели торжественно.
Когда на дорожке появился жених, Дафна не сдержалась и от восторга закусила ладонь. Сабрина обняла сестру за плечи. Шарманьяк в белоснежном фраке чем-то походил на себя прежнего – мэра Ферипорта, но что-то неуловимое в его лице изменилось. Он всё ещё был Прекрасным Принцем, однако теперь его красоту дополняло кое-что заметно большое. Счастье. Оно скрывалось в небольших складочках у глаз, когда он в волнении улыбался и сжимал потные ладони, пряталось в мягких отросших кудрях и выбритом уставшем, но будто светящимся изнутри лице. И когда Принц наконец узрел свою Принцессу, счастье в его глазах уже не было нереальным.
Банни осторожно вела Белоснежку под руку, украдкой стирая непрошенные слёзы. А невеста уверенно шла вперёд по дорожке, смотря на своего Принца сквозь узорчатый полупрозрачный саван фаты и поддерживая мать. Простое белое платье без пышных юбок, шлейфов и жемчужных воротников изящно струилось по фигуре Белоснежки, подчёркивая её собственную красоту так же эффектно, как правильная огранка дополняет драгоценный камень. Но не в красоте самой Принцессы и не её платья крылась главная тайна того, насколько она была прекрасна. Белоснежка вся лучилась счастьем, сияя словно первый снег под лучами зимнего солнца. И когда она достигла своего Принца, а их руки наконец сплелись, то гости едва не ослепли от блеска настоящей любви королевской четы.
Свет был повсюду. Чистый, белый, тёплый. Почти солнечный. Как когда-то, когда над Феррипортом ещё было солнце. Клятвы звучали громко и торжественно, согревая всех присутствующих своей искренностью, своей уверенностью в счастье и в том, что оно будет возможным, несмотря ни на что. Под таким светом в сердце каждого гостя прорастала надежда на то, что мир, где есть такая сила любви, просто не может исчезнуть, а если и так, то за него, непременно, хотелось бороться.
- Я клянусь, - сказал Шарманьяк.
- Я клянусь, - произнесла Белоснежка.
Кольца скользнули на пальцы, а принц и принцесса скрепили клятвы поцелуями. И в тот миг не было никого счастливей.
***
Закат давно прошёл, уступая место привычной в этих краях тьме и сумраку. Наступил вечер. Официальная церемония закончилась, и наступил долгожданный праздник. С танцами и накрытыми под навесами столами, благоухающими самыми разными яствами.
- Libeling, - бабушка Рельда мягко позвала внучек. Её кресло стояло рядом с одним из накрытых столов, а фигура Тобиаса Клейна высилась за спиной.
Сабрина и Дафна, запыхавшиеся от танцев, со светящимися впервые за долгое время глазами, подбежали к бабушке.
- Дорогие мои. Внученьки, - старушка сжала подлокотники кресла. – Полагаю, я должна была раньше сказать вам о своём намерении, но события шли одно за другим, и времени почти не осталось.
- Что такое, бабушка? – Сабрина присела на траву, подобрав платье с подолом под себя. Дафна сделала тоже самое.
- На поле боя от меня уже никакого проку. Я никогда не была войном, но я могла приносить пользу. И сейчас я хочу принести её всем нам. Я отправляюсь домой, - бабушка посмотрела на внучек и улыбнулась, взяв их за руки. – Я не бегу с тонущего корабля, не бойтесь. Чтобы ни случилось, я никогда не брошу вас, верьте мне. Однако я должна покинуть лагерь. В нашем Хранилище много магических вещей, оружия и столь много того, чему мы сами затрудняемся дать определение: опасно оно или нет. Но среди прочего там есть то, что я хранила на самый чёрный день. И, похоже, такой день настал, - она понизила голос. – Я буду защищать ваших родителей, и не позволю Алой Руке победить. Мы, наша семья и этот город с его жителями – наши самые главные сокровища. Мы сбережём их, будьте уверены.