— Вёрст, видно, тридцать пять в час, — сказал, подумав, Лёшка.
— Верно, — подтвердил Митрич, — тетеревятник за одну секунду метров двенадцать покрывает, а сокол-сапсан — метров на пять больше. При спокойном лёте, понятно. А гон за добычей — другое дело. Сокол на утку падает — семьдесят пять метров в секунду, а то и все сто кроет.
Вот что можно узнать в нашем деревенском лесу, — закончил свой рассказ Митрич. — Только глаза и уши острить надо.
— Откуда вы всё это знаете, Кузьма Дмитрич? — удивился Сашок.
— От нужды, — отозвался старик. — Дружил я в ссылке с одним учёным. Он и рассказал, что успел. А остальное сам узнал.
В это время где-то закаркала ворона. Но теперь уже никому не казалось ее «Крра!» некрасивым и надоедливым, потому что все Великие Братья знали, что неуклюжая серая ворона пролетает в одну секунду четырнадцать метров, и температура у нее, у этой вороны, наверное, такая, как у человека в лихорадке.
— А еще будут Приказы? — полюбопытствовал Сашок.
— Будут! — заверил ребят Митрич, поднимаясь со своего места возле догорающего костра. — А теперь по домам, ребята. До нового воскресенья!
7. ШЛИ СТОЛБЦОМ СЫН С ОТЦОМ…
Несчастный, прямо-таки, нынче у Сашка день! И братья и сёстры — все на луг ушли, свежую траву косить, подсохшее сено в копёшки смётывать. Только он, Сашок, в избе сиди да люльку качай. Подходящее ли дело для Великого Брата!
Дед Терентий ковыряет шилом в старом ботинке, взглядывает на внучка из-под мохнатых бровей, улыбается в бороду: «Терпи, Сашок! Мужику всё в жизни уметь надо!».
Качает Великий Брат люльку, на деда Терентия косится: «Тоже ещё дедушка — ребетёнка понянчить не может!».
Вчера Сашок ушёл до света со всеми на луг, косой махал не хуже других. И сегодня б пошёл, да беда давешняя помешала. Наступил босой ногой на ржавый гвоздь. Продырявил себе пятку мальчишка, даже отец испугался.
Вот теперь и сиди дома, бабью работу выполняй. Сначала, пока Наташка в люльке молчала, Сашок по двору из угла в угол попрыгивал. Корову больную напоил, сена ей свежего в кормушку сунул, навоз в уголочек сгрёб, картошки чуть не ведро начистил, печку растопил.
Скакал-скакал на одной ноге, совсем умаялся.
Жалко стало внучка деду Терентию. Потыкал он шилом в ботинок для вида, будто невзначай, спросил:
— А что ж к тебе Братья не наведаются? Забыли, видать?
Сашок даже рот раскрыл от удивления:
— Какие Братья, дедушка?
Дед поделку к самым глазам поднёс, вроде дратву на шве разглядывает:
— Это так, к слову пришлось.
Сашок и люльку качать перестал, на старика сбоку посматривает: «Случайно слова эти дедушка сказал или, впрямь, о Тайне Великих Братьев выведал?».
Продолжает свою работу старик, не улыбнётся. Успокоился Сашок: «Ничего, видно, толком не знает он».
— Ну, вот, слава богу, — говорит дедушка Терентий, откладывая работу, — теперь у Кири исправные ботинки будут. А мы с тобой, внучек, дело сделали — можно и потолковать о всякой всячине. Хочешь, загадки загадаю?
Обрадовался Сашок:
— Дедушка! Только побольше! Страх как люблю загадки!
— Можно и побольше, — раскуривая трубку-носогрейку, соглашается старик, — только уговор: пока первой не отгадаешь, второй не будет.
— Конечно, — торопится Сашок. — Загадывайте скорее!
— Ну, слушай. Вот тебе первая: шли столбцом сын с отцом да дед с внуком. Много ль всех?
Замолк Сашок, глаза прищурил, губами шевелит, — даже пот на лбу выступил: «Сын с отцом — двое, да дед с внуком — столько же. Два да два — четыре получается». Только хотел сказать «четыре», вскинул глаза на дедушку, видит: чуть-чуть улыбается старик в усы. «Ох, что-то тут не так! А как же правильно?».
Решил схитрить:
— Если сразу сказать, так четыре будет, дедуня. А если не сразу, так зна-ачит…
Тянет Сашок слово: «Может, подскажет дедушка?».
— А если не сразу, — выручает старик, — то вот как: сын с отцом — двое, да дед — третий. А отцов сын деду внуком приходится. Значит, считали мы его уже. Вот и получается: шли по столбовой дороге не четверо, а всего трое.
— Я так было и подумал, только сказать не осмелился!
— Первую загадку мы, выходит, решили. Слушай вторую:
— Мать — черна, дочь — красна, сын — голенаст, выгибаться горазд. Не знаешь? Эх ты, мужик-хозяин! Это — печка, огонь да дым. А вот это что: сто один брат, все в один ряд, вместе связаны стоят. Веник? Какой же это веник! Там все братцы пучком связаны. А это — частокол, вот это что!