— Барская у нас постель будет! — радуется старик.
Лёшка приносит огромную охапку елового лапника, кладёт его на тёплую землю. Потом уводит ребят за собой — надо принести остальные ветки.
Разложив ровным широким слоем весь лапник, Митрич достаёт палатку. Он крепит её верхними концами к соснам, нижние концы привязывает к невысоким кустам. Получается навес, косо, под углом, прикреплённый к деревьям.
В почти погасший костёр подбрасывают новую охапку хвороста и дров.
— Вот теперь нас никакой холод не проймёт. И снизу тепло, и сбоку — от костра, и сверху.
— Сверху? — задирает голову Сашок.
— Сверху. От палатки, Сашок. Жар вверх идёт, а палатка будет бросать его вниз. Потому и натянули мы её косо.
Через несколько минут в лагере наступает почти мёртвая тишина. Беззвучно спят притомившиеся ребята, дремлет Стрелка, изредка подрагивая то одним, то другим ухом, спят в клетке голуби, прижав головки к груди и встопорщив перья.
Только Митрич не спит. Мало ли какие мысли могут придти человеку в голову, если в мирную, спокойную ночь привелось ему попасть на те самые земли, в те самые леса, где воевал он когда-то.
Но вот Митрич взглянул на костёр и поднялся на ноги. Подложив в огонь дров, старик уходит на опушку и долго вглядывается в тихую бездонность неба.
«И завтра, — думает он, — не испортится погода. Нет плохих примет. Звёзды теплятся зеленоватым светом, вокруг луны вон какое голубовато-белое кольцо. Меж деревьями уже ползёт туман, а дым от костра поднимается к небу «палкой». Да и роса с вечера выпала крутая. Значит, ничто не помешает походу — будет вёдро».
Митрич чувствует, что веки начинают тяжелеть, ноги уже плохо держат тело, и старик спешит к палатке.
Пристроившись к Сашку, он с наслаждением закрывает глаза и сейчас же засыпает.
16. ПЕРЕД ГРОЗОЙ
Утром первой просыпается Стрелка. Она подходит к хозяину и облизывает ему щёки. Лёшка открывает глаза, непонимающе всматривается в вершины сосен и, припомнив всё, вскакивает на ноги.
Вскоре Великие Братья усаживаются кружком у весело шипящего костра. Все уже умылись и теперь ждут, когда вскипит чай.
Иван Косой — ему сегодня дежурить — замечает потемневшее от копоти цинковое ведёрко и начинает свирепо оттирать тряпкой ого бока. Копоть въелась в металл и никак не отходит. Что ты скажешь! Митрич советует:
— Полевой хвощ знаешь? Сорви ёлочку хвоща, потри травой ведёрко.
Через несколько минут Иван Косой торжественно показывает всем чистое ведёрко.
— Это потому, что в хвоще — кремнёвая кислота, — замечает Митрич.
Сашок давно посматривает то на учителя, то на садок с голубями. Наконец, он не выдерживает и говорит:
— Голубей бы послать, Кузьма Митрич… Как вы думаете?
— В самом деле! — спохватывается старик. — Забыл я об этом совсем, ребятки! Ну-ка, Сашок, пиши записку.
Под диктовку всего Племени Сашок составляет письмо. В нём сказано, что всё идёт хорошо и все живы-здоровы.
Сашок прячет записку в крошечную клеёнчатую сумочку, надевает её на шею Воронка и бросает птицу в воздух.
Наскоро попив чаю, Племя отправляется в путь.
В полдень внезапно за, горой появляется река. Она толчками гонит вперёд свои серые, мутные воды, широко покачивая на дальних волнах утиные косячки.
— Вот мы и до реки Уфы добрались, — говорит Митрич, снимая мешок.
Мальчишки сейчас же норовят выкупаться, но учитель качает головой: нельзя сразу после дороги, да и не время ещё купаться — холодно.
— Вы лучше загадку разгадайте, — отвлекает ребят Митрич. — Вот: сколько метров до того берега будет?
— Сто двадцать!
— Девяносто!
— Сто тридцать!
— Э-э, нет! — не соглашается Митрич. — Мне точно надо. Кто может?
Точно никто из Великих Братьев не может. Тогда Митрич говорит:
— Много способов нашёл человек, чтоб узнать ширину реки, не измерив её. Хотите — самый простой покажу? Надвиньте-ка фуражки на глаза. Встаньте у берега. Так. Посмотрите на противоположный. Надо, чтоб козырёк прикрыл тот берег. Готово? Повернитесь теперь чуть-чуть, только голов не опускайте. И поднимать не надо. Заметьте место на этом берегу, чтоб козырьком прикрывалось. Какое это место? Верно, возле обгорелого пенька. Теперь сочтём, сколько до пенька шагов.
Все, считая шаги, идут к примеченному месту.
— Сто тридцать шесть шагов! — дружно кричат мальчишки.
— Это и есть ширина реки, — говорит Митрич. — Если на метры, — около ста будет. Каждый наш шаг — шестьдесят-семьдесят сантиметров, примерно.