Эр, увидев Альберга решил, что тот надумал мириться, но затем показался начальник тайной полиции.
— Обыскать! — приказал император, входя в комнату друга.
— Что происходит? — советник был удивлен. Не мог взять в толк, с чего Альбергу вдруг потребовалось проводить обыски. Он даже после случая с бомбой допрашивал всех, кроме Эра, подчеркивая, что доверяет ему, а теперь вдруг такой поворот.
— Можешь считать, что ничего, — елейным тоном отозвался правитель. — Ведь тебе нечего скрывать, правда?
— Разумеется!
Охрана самозабвенно копошилась в письменном столе, вороша документы и перерывая вещи.
— Тут вот деньги заморские, — отозвался один из стражей.
Начальник тайной полиции незамедлительно подлетел, отобрав добычу из рук охранника, и бережно показал находку Альбергу — толстую пачку савенийских ларинов.
— Это не мое! — возмутился Эр. — Их подбросили!
Он и в самом деле впервые видел эти деньги.
— А тут вот перстенек какой-то в газетку завернут, — произнес второй мордоворот.
— Перстень Левицена, — презрительно усмехнулся император. — Так-так.
Теперь ему все стало понятно: и отчего Эр постоянно спорил с государем, предлагая утопические идеи. И зачем так настойчиво убеждал, что в убийствах замешана Верховная жрица. И почему не желал отбирать бизнес Рурыка.
— Ты в это поверишь? — с грустью спросил Эр.
По взгляду Альберга он и так догадался, о чем тот думает. Отпираться тоже бессмысленно: чем больше станет оправдываться — тем сильнее навлечет на себя подозрения.
— Интересно, за сколько ты продал меня савенийцам?
Советник не отвечал.
— Увести! — приказал Альберг.
Эр для него умер. Теперь у него не было ни друга, ни советника.
Глава 22. Жрица
И вновь все попытки Меган превратились в прах. Жрица уже не знала, что еще предпринять, чтобы спасти материк от разрушения. План с Шельцами был изумительным и казалось, что он обязан сработать. Меган не слишком вникала в то, каким образом кузен Альберга свергнет императора, да и не так это было важно. Сделает он это бескровно или убьет — ради спасения континента годился любой вариант. И раз Альберг упрямо не желал ни встречаться с самой жрицей, ни отказываться от промышленной магии, то сам виноват в последствиях.
Однако, как обычно вмешалось «но», которое испортило весь план.
Альберг не только не погиб во время взрыва, но еще и узнал имя организатора. И все то время, что Меган потратила на беседы с четой Шельцев, оказалось напрасны.
Хуже того, был риск, что ее саму заподозрят в сговоре против убийства императора. Кто-нибудь из слуг расскажет, как Верховная частенько наведывалась к мадам Шельц, сопоставят факты и придут к выводу, что Меган причастна к теракту. Мало кого будет волновать, что о взрыве в церкви Верховная не знала. Ей и впрямь в тот день было дурно, и она отказалась читать заупокойную мессу о погибших, отправив вместо себя Тею.
Иногда Меган всерьез задумывалась о словах Клавия о том, что возможно она и впрямь слишком сильно пытается контролировать события, что возможно именно из-за этого она добивается всего с огромным трудом, терпя неудачи раз за разом? Но жрице было не понятно, как это: расслабиться и довериться линиям вероятности? Библиотекарь говорил, что это схоже с тем, как пробуждать магию земли. Такое же расслабленное состояние, замедленное, тягучее, когда ты знаешь, что где-то в недрах почвы пролегают энергетические жилы и ждешь, что они сами потянутся к твоим ладоням.
В другой ситуации жрица непременно попробовала бы все варианты, даже самые сомнительные. Но не когда на кону судьба всего материка.
Еще ее беспокоил Баргос. С каждым днем их общение ухудшалось. Некогда теплые, почти родственные отношения превратились в ворох стычек и обвинений. Меган видела в этом лишь то, что показывал Лабиринт: Баргос опекал подопечную только из стремления заполучить место в Ордене.
Рыжая понятия не имела, что на самом деле все эти ссоры были вызваны не желанием избавиться от подопечной, а обычной стариковской обидой. Он так переживал за Меган, столько для нее сделал, а девчонка получила сан Верховной жрицы и тут же отстранилась, показывая, что больше не нуждается в его опеке. Швырнула ему место в Ордене, как бросают кость голодной собаке и полностью о нем позабыла.
Другой бы на его месте ответил ледяным презрением, отдалился бы от самоуверенной девчонки, а Баргос — нет. Вместо этого он, сам того не желая, еще больше накалял обстановку. То и дело при всех отчитывал Меган, спорил с ней, ворчал. Инстинктивно ждал, что она поймет, насколько сильна его обида и поспешит извиниться. Баргосу было невдомек, как выглядит его поведение в глазах жрицы.