Все реже раздавались требования об отмене налогов и все чаще возникали разговоры, что в целом Альберг не такой уж и плохой император: от савенийцев защищает, дает возможность свободного волеизъявления. Дескать, в той же Савении попробуй кто из горожан пикнуть против государя — сразу бы в тюрьму загремел, да и налоги… ведь не ради себя старается, а для общего блага, чтобы защитить от врага. Если савенийцы к власти придут, так они такие налоги задерут, что мало не покажется.
Настроение толпы постепенно менялось, а вместе с ним редел и палаточный лагерь. На площади оставались лишь самые упрямые. Новый советник Альберга делал прогноз, что через несколько дней, как только ударят первые морозы, даже самые решительно настроенные протестующие разбредутся по теплым домам.
Но затишье оказалось недолгим: новая буря набирала обороты, а ее эпицентр располагался в небольшом двухэтажном доме, где самопровозглашенный король Рурык проживал со своими помощниками. С самого утра здесь бушевали такие страсти, что даже домовладелица понимала: не сегодня-завтра квартиранты съедут.
Венценосная особа рвала и метала, грозя стереть в порошок Альберга и всех его прихвостней, а все потому, что не далее, как час назад в гости к Рурыку заявилась весьма неприятная личность. Человек представился доверенным лицом императора и без намеков, прямо в лоб заявил, что действующая финансовая пирамида подлежит немедленной передаче в пользу государства, а все доходы теперь будут идти в казну. Самому Рурыку милостиво разрешалось остаться руководителем пирамиды и даже получать за свои труды «щедрое» вознаграждение в размере одного процента от прибыли. В противном случае, самое меньшее, что ждало мошенника — немедленное выдворение из страны с полной конфискацией имущества.
То есть по сути: либо он сотрудничает, получая взамен право остаться в столице и иметь со своей задумки жалкий доход, либо проваливает на все четыре стороны. А будет упорствовать — в тюрьме на всех места хватит.
И это в тот момент, когда пошли настоящие деньги!
Народ, почувствовав легкую наживу, шел косяками, точно рыба на нерест. А удачные примеры знакомых, разбогатевших на пирамиде в считанные дни, подхлестывал нести все до последнего алына.
Людей не смущали газетные статьи о том, что Рурык обычный аферист и что вскоре пирамида рухнет, оставив десятки тысяч людей нищими. Тем более что факты пока говорили об обратном: люди зарабатывали! А вместе с ними зарабатывал и Рурык. Благодаря пирамиде он не только покрыл всех расходы, но и получил вдвое больше вложенных средств. Причем, поток любителей быстрой наживы не только не иссякал, а наоборот, становился все мощнее и мощнее, суля организаторам несметные богатства.
И вот теперь очередной зазнавшийся аристократишка вновь хотел отобрать бизнес.
— Что он о себе возомнил? — бушевал Рурык, понося императора. — Какое право он имеет влезать в мои дела? Так, по его мнению, поступают в правовом государстве? Слизень! Какой же он мелкий трусливый слизень! Сам не может денег заработать, так решил мои украсть! Прийти на все готовенькое! Рамон ему в задницу, а не моя пирамида! Я ему покажу, как со мной связываться! Долго я терпел издевательства аристократов, но теперь все! Больше ни одна наглая свинья не посмеет забрать мое дело!
— Успокойся, ну пожалуйста, — робко просила Элика, испуганно поглядывая на разгневанного компаньона.
Ей, конечно, тоже было обидно, что император отбирает пирамиду, но она изначально была готова к такому повороту и благодарила судьбу, что Альберг дал возможность заработать. Не так много, как планировалось, но на магическую лавку где-нибудь в провинции вполне хватит.
— Успокоиться? — гневно бросил Рурык. — Ну нет! Это вызов, и я его принял!
— Может не надо?
— Что «не надо»? — взорвался мошенник. — Не надо бороться за свое дело? Не надо давать отпор зарвавшимся богачам? Или что ты предлагаешь: бояться каждого урода, кому приглянется мой бизнес? Сидеть в нищете и трястись от страха — только бы не тронули?
— Мы ведь уже заработали, — как можно ласковее произнесла девушка. — И на эти деньги никто не посягает. Хотя могли бы и их отобрать.