Филимон, издав громкий воинственный клич, вдруг бесстрашно бросился на грифона, будто хотел во что бы то ни стало выклевать его налитые кровью глаза. Грифон зарычал и взмахнул когтистой лапой, намереваясь прикончить наглеца одним ударом. Но в последний момент Филька скользнул вниз, под раскрывшееся брюхо чудища, и саданул по нему своим крепким изогнутым клювом. Удар оказался чувствительным даже для грифона: тот взвыл, судорожно взмахнул крыльями и поспешно рванулся в сторону. Филька успел ударить еще раз, а затем страшная лапа грифона обрушилась на него сверху, переломив крыло, как соломинку. Не издав ни звука, Филька рухнул на землю.
— За мной! — крикнул Владигор, выскакивая из-за укрытия и устремляясь навстречу врагу. — Быстрее!
Чуча, мысленно простившись с жизнью, бросился следом.
Грифон, делая круг над поверженным противником, раздумывал: то ли спуститься на землю, чтобы добить, то ли оставить умирать под палящими лучами солнца. И тут он увидел князя.
Утробно зарычав, грифон спланировал на гребень холма, неторопливо сложил крылья и встал на задние лапы. Он хорошо знал, что одним своим жутким видом способен обратить в бегство дюжину отнюдь не трусливых воинов. На что же надеется синегорец, столь безрассудно кидаясь прямиком в объятия смерти? Или всерьез думает, что железяка в его руке способна сравниться с острейшими когтями и клыками грифона? Жаль, конечно, что Модран не разрешил вырвать сердечко из груди нахального беглеца (велел живым оставить, ибо все еще рассчитывает перевоплотить его в Ассируса), ну да ничего, живым не значит целым: ноги-руки переломать — вот никуда больше и не денется!..
Владигор на несколько мгновений остановился возле распростертого на земле филина, обернулся к подбегающему Чуче и крикнул:
— Уноси Фильку к чародеям! Я разберусь с этой драной кошкой.
— Да как ты с ним совладаешь? — пробормотал запыхавшийся Чуча. — Только на когти его глянь!..
— Делай, что сказано, — сердито приказал Владигор. — Не теряй времени. Вот-вот колдуны заявятся!
Напоминание о колдунах подействовало. Чуча отдал князю свой кинжал, крякнув, взвалил на плечо неподвижное тело Фильки и, огибая опасный гребень холма, засеменил к развалинам Северной заставы.
Грифон спокойно наблюдал за происходящим, не делая попыток задержать коротышку. Пусть, дескать, убирается. Пока. Все равно далеко не уйдет: сперва с князем разделаюсь, а потом и мелюзгу пришлепну.
Владигор, оставшись один на один с грифоном, стал медленно подниматься по склону. Меч он держал в правой руке, а кинжал небрежно сунул за пояс, словно хотел показать чудищу: второй клинок вряд ли понадобится. Грифон, увидев сей нахальный жест, оскалил пасть и сверкнул глазами. Его львиный хвост рассерженно взбил песок, из глотки вырвался устрашающий рев.
Когда до чудища оставалось не более десяти шагов, князь вдруг споткнулся и, потеряв равновесие, упал на одно колено. Грифон изготовился к прыжку, дабы в следующий миг обрушиться на растяпу и, придавив к земле, без суеты поразмяться на его косточках… Левая рука Владигора взметнулась вверх — и целая горсть горячего песка полетела в морду грифона. Ослепленный и очумевший от неожиданной боли, грифон затряс головой, пытаясь прочистить глаза. Его когтистые лапы заколотили по воздуху, однако Владигор без труда увернулся и наотмашь рубанул мечом. Грифон дико взвыл, его правая передняя лапа, рассеченная до кости, безвольно повисла, земля окрасилась бурой кровью.
Владигор, досадуя на недостаточно острый клинок, отскочил в сторону, уклонился от второй, пока еще опасной лапы и, выбрав момент, вонзил меч в левый бок чудища. Он надеялся, что сердце у этого урода расположено, как и у всех, слева и что клинок сумеет его достать. Увы, древний меч не выдержал — и сломался. Его обломок, хотя и застрял в боку грифона, не достиг цели.
Грифон резко взмахнул крыльями, пытаясь взлететь. Владигор, угадав его намерения, прыгнул на спину чудища, вцепился в жесткую гриву. Грифон все же оторвался от земли, однако ничего больше не смог сделать: Владигор выхватил кинжал и что было силы ударил его промеж лопаток. Закаленная сталь с хрустом вонзилась в хребет. Крылья птице-зверя безвольно обвисли, и он рухнул вниз.
К счастью, они не успели взлететь высоко, да и туша грифона смягчила удар о землю. Владигор тут же оказался на ногах и, не желая искушать судьбу, мгновенно перерезал горло мерзкой твари. Послышался булькающий хрип, вонючим потоком хлынула кровь, по телу грифона пробежала предсмертная судорога — и он, наконец, испустил дух.
Владигор обтер лезвие кинжала о гриву издохшего чудища и устало выпрямился. Интересно, долгим ли был их поединок? И успел ли Чуча укрыть в развалинах Северной заставы тяжелораненого Филимона? В любом случае задерживаться здесь не стоит.
Он машинально взглянул на чародейский перстень и с удивлением обнаружил, что аметист переливается чуть ли не всеми цветами радуги: от успокоительно-голубого до тревожно-красного. Как же это понимать? То ли опасность очень близка, то ли ее нет вовсе…
— Проклятие, он зарезал Скилла! — раздался за его спиной громкий голос.
Владигор резко обернулся, выставив перед собой кинжал и уже догадываясь, кого он сейчас увидит. Да, так и есть — двое ассирцев в своих неизменных багровых хламидах. Настигли-таки! Ну а где третий и самый главный? Третьего колдуна, Хоргута, почему-то среди них не было… Впрочем, подумал Владигор, даже с двумя колдунами справиться будет совсем не легко.
Они приближались к нему неторопливо, уверенные в своей силе. На губах одного играла торжествующая ухмылка, другой, очевидно раздосадованный гибелью грифона, был хмур и сосредоточен. Оба сжимали в руках магические жезлы, нацеленные в грудь князя.
Не спуская глаз с колдунов, Владигор медленно попятился.
— Тебе некуда бежать, синегорец! — выкрикнул ухмыляющийся. — Сопротивляться бессмысленно. Только прибавишь себе мучений.
В подтверждение сказанного он отвел свое оружие немного в сторону: из жезла вылетела яркая беззвучная молния и ударила в землю рядом с Владигором. Однако ни один мускул не дрогнул на лице князя. Он продолжал отступать, поскольку другого выхода не было. Если удастся взойти на гребень холма, там, возможно, он сумеет перехитрить мерзавцев. Надо будет лишь на несколько мгновений отвлечь их внимание, чтобы потом вдруг оказаться за их спинами…
Еще один шаг, еще. И вот он уже на гребне.
Но колдуны, похоже, учуяли неладное.
— Ни с места! — раздался злобный окрик. — Еще одно движение, синегорец, и останешься без ног!
— Ты в этом уверен, Карез? — прозвучал за спиной Владигора насмешливый и очень знакомый голос. — По-моему, сейчас твоей серебряной штуковиной можно только орехи колоть.
Владигор увидел, как замерли и побледнели колдуны. Он оглянулся, и широкая улыбка озарила его лицо.
— Белун!.. До чего же я рад тебя видеть!
— Не сомневаюсь, — весело ответил чародей, обнимая князя. — Ты заставил меня поволноваться. Особенно когда полез в драку с грифоном.
— Филимон жив? — встревоженно спросил Владигор.
— Жив-жив, — успокоил его чародей. — Рана не опасная. Дело в том, что я заранее прикрыл его невидимой, но достаточно прочной защитой. Нужно было выманить ассирцев на этот холм…
Истошный вопль прервал его объяснения. Один из ассирцев в истерике бился о землю, рядом валялся его серебряный жезл, утративший колдовскую силу. Второй колдун стоял молча, с испугом глядя то на свой бесполезный жезл, то на чародеев, невесть каким образом оказавшихся на холме и накрывших ассирцев непробиваемым магическим колпаком.
— Здесь нет самого главного, Хоргута, — сказал Владигор.