Возможно, когда-нибудь историки смогут принимать в расчет количество и качество психической энергии, выброшенной в момент интересующего их события. Эти невидимые наслоения будут тщательно изучать, — как сегодня изучают изменение климата по годовым кольцам деревьев. Будущие исследователи непременно заметят два самых светлых слоя XX века — 9 мая 1945 года и день, когда полетел Гагарин. 12 апреля 1961 года необыкновенная радость буквально затопила страну.
«Почти весь путь от аэропорта до Кремля Гагарин стоял, потому, что не было ни одного километра на его трассе, где бы ни было ликующих людей, которые аплодировали ему, махали и бросали цветы, рискуя попасть под колеса семнадцати мотоциклов эскорта, окружавших его автомобиль. У самого Кремля, на повороте под своды Боровицких ворот, толпа прорвала оцепление: люди бежали бегом от Волхонки и Румянцевской библиотеки, размахивая флагами и букетами. Когда, подталкиваемый Хрущевым, он появился на трибуне Мавзолея, восторженный рев толпы прокатился над Красной площадью». (Я.Голованов, «Королев»).
Очень символично: внизу — «рев толпы», на трибуне — исполнители, а истинные виновники торжества остаются в тени. У Исторического музея ликующая толпа чуть не раздавила С.П.Королева с женой, а человек, которого Королев назвал своим учителем, в тот день вылетел в командировку.
«Бартини говорил о времени, когда околоземное пространство будет насыщено научными станциями — спутниками Земли, что это будут целые „острова“ на орбитах, о том, как с ними будет поддерживаться регулярная транспортная связь, что это будут стартовые площадки для полетов на другие планеты. И все это было задолго до запуска первого искусственного спутника. Признаюсь, мы этому не верили и думали, что это дело далекого будущего. Но подошел 1957 год, и спутник был запущен».
Эти строки написал новосибирский ученый-аэродинамик П.Заев. Про давний интерес Бартини к ракетным делам и еще довоенные контакты с ГИРДом и Реактивным НИИ упоминал и В.Казневский. Он же рассказал о том, что кто-то из коллег-цаговцев видел в архиве калужского Музея космонавтики фотографию 30-х годов — группа участников запуска одной из первых ракет. Бартини — крайний слева, его почти не видно из-за плеча Меркулова. Очень интересный снимок: дело в том, что И.Меркулов — разработчик первых прямоточных реактивных двигателей — был давним другом И.Ефремова.
Таганрогского конструктора Владимира Воронцова, не раз бывавшего в московской квартире Бартини, поразила картина, датированная сорок седьмым годом. Она изображала взлетающую ракету. Удивила форма пламени — огненный шар: «Откуда он мог знать, что именно так будет выглядеть ракетный старт!?» А бывший парторг бартиниевского КБ вспомнил, что в конце 60-х годов Роберт Людвигович говорил о каком-то глобальном проекте под названием «Паутина». Он упомянул и о письме Хрущеву, которое Бартини написал через год после запуска спутника.
— Письмо Роберта Людвиговича не было связано с космосом и формально касалось лишь его проекта А-57, — объяснил нам маршал ВВС, числившийся в Группе генеральных инспекторов Генштаба. — Но оно добавило аргументов тем, кто предлагал сократить авиацию, чтобы высвободить ресурсы для Королева. Уже тогда его «семерка» могла доставить куда надо шесть тонн «водорода»! Ну, и спутники… Сербин говорил мне, что Бартинн лично встречался с Хрущевым и убедил его в том, что наши самолеты и самолеты-снаряды — нынешние и проектируемые — не смогут гарантировать ответный удар. Зачем ему это понадобилось?!
Письмо сохранилось в Архиве ЦК КПСС (ныне — Архив Президента РФ). Там все изложено так. как рассказал престарелый маршал, только зачем-то уточняется, что расчеты по машине проверяли в королевском КБ. Значит, наш информатор не ошибся в главном: в 1958 году Бартини помог Хрущеву утвердиться в правильности ракетного выбора, и дополнительные ресурсы были отданы Королеву. 16 сентября 1959 года, в 22 часа 02 минуты по Гринвичу советский космический аппарат достиг Луны. Как писали тогдашние газеты — «доставил вымпел Страны Советов». Доставка получилась очень символической: первый «лунник» врезался в поверхность на скорости двенадцать тысяч километров в час, — металл просто испарился. В эти дни Никита Хрущев был в США и выжал из триумфа максимум возможного.
В начале шестидесятых все советские проекты, могущие помешать гигантской лунной ракете Н-1, были решительно свернуты. А что происходило за океаном? Лишь одна программа могла угрожать «Аполлону» — сверхдорогой стратегический бомбардировщик ХВ-70 «Валькирия». Эта великолепная машина прошла первые испытания и показала скорость, в три раза превышающую звуковую. С такой скоростью она могла лететь целых полчаса — вполне достаточно, чтобы прорвать московское «Зеленое кольцо» — самую мощную в мире систему ПВО. Но 8 июня 1966 года во время показательного полета маленький «Старфайтер» словно магнитом притянуло к крылу бомбардировщика. «Очевидно, что перемещение F-104 с безопасной дистанции в точку контакта происходило постепенно и не осознавалось пилотом», — такой удивительный вывод сделала комиссия о действиях Джозефа Уокера, одного из лучших летчиков-испытателей Соединенных Штатов.
Некоторые военные аналитики сегодня считают, что «Валькирия» могла не только затормозить лунную программу, — она бы ее похоронила! Представим, что катастрофы не было, и принято решение о производстве этих бомбардировщиков. Не было также кремлевского переворота шестьдесят четвертого года. В ответ на «Валькирию» Хрущев подвешивает над Америкой первую гроздь водородных зарядов, — такой проект существовал и получил поддержку военных. Реакцию американцев нетрудно просчитать: они напрочь забывают о Луне и бросают все силы на нейтрализацию орбитальных мин. Этого, конечно, не допустили.
Понимал ли Хрущев смысл происходящего? В последние годы он много читал, надиктовывал мемуары и даже пробовал заниматься живописью. Одну из его картин недавно показали широкой публике: трое на фоне земного шара — сам Никита Сергеевич, Карл Маркс и… Христос!
2. «И ПРИ ЛУНЕ МНЕ НЕТ ПОКОЯ…»
Первую большую ракету построил потомственный рыцарь Мальтийского ордена барон Вернер Магнус Максимилиан фон Браун — в те годы, когда его русский коллега кайлил вечную мерзлоту на колымском прииске, а потом делал разную мелочевку в авиационной шараге. Но и фон Брауна ненадолго арестовывали: в приватной беседе конструктор сказал, что ему «наплевать на победу фюрера» и что «лично ему нужна Луна». В конце войны немцы обстреливали ракетами ФАУ-2 Англию и готовились пускать через океан двухступенчатые А-9.
Летом сорок пятого Королева освобождают и командируют в побежденную Германию. Бывший зек скопировал брауновские «изделия» и пошел дальше, а немецкий конструктор все еще убеждал американцев в преимуществах ракеты перед бомбардировщиком. Только в 1951 году фон Браун по-настоящему включился в гонку. Когда первый спутник потряс мир, коллегам по обе стороны океана стало легче. Космос превратился в выставку достижений народного хозяйства СССР и США, стал священной коровой государственных бюджетов.
Выступая в конгрессе, президент Кеннеди назвал высадку человека на Луну «программой спасения национального престижа». Вопрос стоял так: победить в лунной гонке должна самая совершенная социальная система. Лидировал Советский Союз — первый спутник, первый человек, первые межпланетные зонды, первый выход в открытый космос… Когда битва за Луну уже близилась к завершению, умер Королев. Фон Браун ушел в отрыв, и 20 июля 1969 года «Аполлон — 11» достиг Луны. Только СССР и Китай не транслировали лунный репортаж. Когда Нейл Армстронг произносил заранее приготовленную фразу — «Маленький шаг одного человека — огромный скачок человечества!» — советские телезрители смотрели старую комедию «Свинарка и пастух».