Почти две недели назад наш пианист, Рикард, вызвался проводить меня до дома, когда на одной из репетиций я потянула лодыжку. Ничего особенного, просто дружеская помощь. Но, как выяснилось, мэр тщательно следит за мной. Он явился следующим же днём, устроил скандал и впервые был груб, пытался насильно поцеловать. Повезло, что всё происходило в театре, и Джо начала биться в дверь гримёрной. Но Рикард после того дня исчез, якобы срочно уехал из города. Только я в этом не уверена…
— Стоило позвать меня, Мариан, моя милая. Я бы помог, — Кирсан растянул на губах приветливую улыбку и решительно прошёл в гримёрную. — Ты пела чудесно. Впрочем, как всегда.
— Спасибо, — отозвалась я, закрывая за ним дверь, и вновь провела кончиками пальцев по губам, когда мэр отвернулся.
Казалось, этот поцелуй въелся в кожу, пылает клеймом собственности.
— И спасибо за цветы. Они красивые, — замолчала, не зная, что ещё сказать.
После случая с Рикардом я опасалась мэра. Излишне сильно, раз на эмоциях затолкала нового шерифа в шкаф. О Великая Праматерь, удивительно, что он пошёл на это.
— Дежурные и сухие фразы, Мариан. Мы застыли на мёртвой точке, — Кирсан обернулся ко мне. Улыбка на его губах превратилась в недовольный оскал. — Я начинаю… — он коротко выдохнул, — выходить из себя.
Будто я не заметила…
— Вы — женатый мужчина, Кирсан, — напомнила я осторожно.
Мэр снова медленно выдохнул через стиснутые зубы, смиряя раздражение, и улыбнулся.
— Это — брак по расчёту, Мариан. Мы с супругой далеко не близки. Или ты намекаешь на развод?
— Нет, что вы, нет! — я развернулась к мужчине, не спеша отходить от двери. — Поймите, мне льстит ваше внимание, но и… пугает. Прошу вас, хватит. Я написала всё в письме.
— Как ты не принимаешь мои… чувства, — мужчина чуть скривился, ведь речь шла явно лишь о похоти. — Так и я не принимаю твой отказ.
Кирсан улыбнулся, видимо по привычке, чтобы смягчить эффект слов. Однако, внутренне я задрожала.
— Я хотел бы отужинать с тобой. Сегодня, к сожалению, не получится. Я показываю новому шерифу город, а завтра занят на строительстве. Послезавтра, в моём поместье.
— Это неприемлемо…
— Послезавтра, Мариан, — произнёс жёстко.
Я вжалась спиной в стену, когда он стремительно приблизилась. Сжала ладони в кулаки, боясь не сдержаться, начать защищаться. И тогда… Боюсь представить. Власть этого города сосредоточена в руках мэра. Стоит ему дать хоть малейший рычажок законного давления — и он захлопнет капкан. Пока что я трепыхаюсь, но пора признать, что терпеливое ожидание мэра закончилось две недели назад, когда он показал себя во всей красе. Кто знает, что он предпримет дальше. Меня загоняют в угол, причём во всех смыслах этого слова.
— Я поняла, — упёрла ладони в грудь мужчины, не позволяя прижать меня к стене, и отвернулась.
— Тебя заберут послезавтра вечером, — сухие губы мужчины мимолётно коснулись моей щеки, вызывая дрожь омерзения.
Я так и стояла у стены, пока он не вышел вон, плотно закрыв за собой дверь. Прикрыла глаза, глубоким дыханием смиряя клокочущую в груди ярость.
— Эй, Шиповник, — раздался рокочущий голос шерифа.
Коротко вскрикнув, я распахнула глаза. Признаться, разговор с мэром заставил забыть о присутствии постороннего. И вот теперь новая проблема возвышалась надо мной, сверля взглядом синих глаз. Настолько пронзительным, что я невольно терялась. Когда только увидела его в фойе театра, отметила, насколько он хорош собой, но вблизи его образа, даже запах просто сводили с ума. Что это? Почему я так не него реагирую? В конце концов, он просто самоуверенный нахал. И что немаловажно — человек мэра.
— Не называйте меня так, — я резко выпрямилась, мысленно подбадривая себя не тушеваться. — И вам лучше уйти.
— Давно он тебя домогается? — Робин приблизился.
Меня окутал сводящий с ума аромат мужчины. Большие тёплые ладони легли на мои плечи, чуть сжали. И только тогда я поняла, насколько напряжена. Словно тетива перед выстрелом.
— Какое вам дело до моей жизни? Ещё раз повторяю, выйдите вон. Мне нужно переодеться и найти сестру.
Оттолкнула от себя руки Робина и прошла к зеркалу. Из отражения на меня смотрела бледная копия самой себя. Все тревоги отпечатались на лице, даже грим не помогал.