— Только быстрее! Мы продержимся не больше пятнадцати минут! И за эти пятнадцать минут нам надо сказать бандитам, что вы знаете, кто они такие!
— Этого не требуется! Я и так могу сказать, что я знаю, кто они такие! Давай их сюда!..
— Даем! — я кивнул Алику. — Машите белым флагом! И крикните, что с ними Степанов хочет поговорить!
— Так это люди Степанова?! — чуть не одновременно воскликнули Алик, Ванька и Фантик.
— Нет… Я потом все объясню! Да вы же многое слышали!
— Ладно! — и Алик стал подниматься на палубу. — Только вы все равно не высовывайтесь!
Он только поднялся на вторую ступеньку, как всю яхту сотряс глухой удар — такой силы, что мы все покатились кубарем. Мне показалось, что весь мир переворачивается, в глазах потемнело, а в ушах раздался такой звон, что куда там церковным колоколам! Падая, я выронил телефон, и он отлетел куда-то — я не мог сообразить куда. Барахтаясь на полу, я слышал, как заглох мотор, ощущал, как яхта кренится набок…
Снаружи доносились торжествующие вопли бандитов. Алик попытался подняться, чтобы поспешить на помощь Сергею и Павлу, но рухнул со стоном.
— Ч-черт! Похоже, ногу подвернул!..
— Что это?.. — пробормотала Фантик.
— На мель сели… — ответил Алик, сквозь стиснутые от боли зубы. — В этом районе обозначены опасные мели, прямо посреди моря, поэтому надо очень четко следить за курсом… Но мы так гнали, что, естественно, не следили… А у катеров осадка меньше, чем у нас, вот им мель и не страшна.
С палубы слышалась какая-то возня, шум борьбы, быстро умолкшие: силы были неравны.
— Телефон!.. — воскликнул я. — Куда делся телефон?..
— Вон он… — показал Ванька и пополз к нему.
Он схватил аппарат и швырнул его мне в тот момент, когда трое бандитов стали один за другим стали спускаться в кают-компанию. Трое других, судя по возгласам с палубы, крепко связывали Павла и Сергея.
— Алло!.. Алло!.. — надрывался голос Степанова. — Что у вас происходит?
— Мы сели на мель, — ответил я. — Они уже тут…
— Все точно, это Олег побазарил с дружками, — сказал Степанов. — Я успел спросить, и Олег уже на ходу, сам все исправит…
— С кем это ты? — осведомился первый из бандитов, грубо вырывая у меня аппарат. — Кому сообщаешь, что «они уже тут»?
— Степанову, — ответил я. — Он хочет с вами поговорить… Только не с тобой, — добавил я мстительно, потому что это ты стрелял в меня из подводного ружья, чтобы в одиночку, ни с кем не делясь, прикарманить то, что, как ты вообразил, мы нашли…
Я узнал этого гада, хоть и видел его мельком.
— Прикарманить?.. — спросил второй бандит.
— Братва!.. — сказал первый. — Да что вы его слушаете?..
Второй, ни слова больше не говоря, вырвал у первого «мобильник» и так приложил первого в челюсть, что отправил в глубокий нокдаун. Третий бандит довольно хмыкнул.
— Своих, значит, кинуть решил, подлюга?..
И хотел добавить первому ногой под ребра, но, из-за того, что яхту слегка качнуло, промахнулся.
А из аппарата донесся такой рев Степанова, что всем было слышно.
— Эй, вы! Ответить немедленно! Кто там не желает со мной разговаривать?..
И, в дополнение, такое красочное мнение о тех, кто не хочет с ним разговаривать и о признаках их породы, что, думаю, в других обстоятельствах Фантик густо покраснела бы, услышав подобную тираду, да и всем стало бы по себе. Но сейчас, в шоке, она никак не отреагировала, как будто и не восприняла.
А Ванька восторженно шепнул:
— Вот это да!.. Надо запомнить!..
— Я тебе запомню!.. — и я показал ему кулак.
У моего братца есть такой вывих: он с полулета схватывает весь «словесный сор», который услышит, и этот сор ему очень нравится.
А взявший аппарат бандит говорил в него:
— Да… да… понял… Да мы… Да это все этот гад, мы его…
В это время сверху всунулась голова четвертого бандита.
— Да что вы там телитесь? — рявкнул он. — Не разобрались, что ли?
Третий бандит, скорчив зверскую гримасу, показал ему кулак, и четвертый, поняв, что происходит что-то неладное, добавил уже шепотом:
— С кем это он?..
— Со Степановым… — тоже шепотом ответил ему третий.
— А этот?.. — четвертый бандит кивком показал на первого.
— А этот нас продал, скотина! — сообщил третий.
Четвертый присвистнул.
Второй тем временем закончил разговор и отключился от связи. Вид у него был как у побитой собаки.
— Отбой, братва! — сказал он. — Уходим, если жить хотим.
— Уходим!?.. — вырвалось одновременно у третьего и четвертого. — Но как же…
— А вот так! — ответил второй. — Олег уже поехал наши семьи в заложники брать, и если мы не отхлынем, то всех на куски порежут.
— Но как они догадались?.. — вопросил четвертый.
— Догадливые… — кисло скривился третий. — Как ни есть, а догадались. Нет, я в эти игры не играю. У меня двое детей… да и у всех кто-то есть. Отдадим Степанову вот этого, — он кивнул на поверженного в нокдаун, — пусть и отдувается, ведь это он больше всех натворил.
— Братва… — пробормотал поверженный.
— А ты молчи! — рыкнул второй, показав поверженному «козу».
— А как же клад?.. — вопросил четвертый.
— Да нет и не было никакого клада! — сказал я. — Фантик, расскажи им, откуда это условие про клад появилось.
В нескольких словах мы объяснили им, почему в договоре отдельно говорилось про клад.
— Так это и правда хохма была? — разочарованно спросил четвертый.
— Хохма, — кивнул я. — То есть, не совсем хохма, а так… Наши игры.
— Тьфу ты! — четвертый сплюнул в сердцах. — Только неприятностей на свою голову нажили! Знал бы…
— Братва… — опять подал голос поверженный. — Мне бы на воздух, проветриться.
— Я его провожу, — сказал третий. — Вставай! — он дернул первого за шиворот. — Заодно и Ваське со Степкой новый расклад растолкую.
И он поволок первого наверх.
— И скажи им, чтоб этих развязали!.. — пробурчал ему вслед второй. Он устало опустился на скамью и вытер пот со лба. — Уф-ф!.. Так чего ж вы драпали, да ещё пальбу затеяли, если ничего такого в море не выловили?
— Потому что парня уже чуть не убили! — ответил Алик, кивая на меня. А когда, после того, как в парня стреляли, появляются катера, выдающие себя не за тех, кто они есть на самом деле — тут поневоле напряжешься! В конце концов, у нас оборудование ценное, невесть сколько стоит. Вон, к съемочному оборудованию ещё и водолазное добавилось. Кто-нибудь, пронюхавший про него, вполне мог на это оборудование охотиться!
— Угу… — второй кивнул. — Да, на воде лучше избегать непонятных встреч. И черт нас дернул…
Он не договорил, потому что взревел мотор катера и послышались отчаянные крики: «Стой!.. Стой!..»
— Да что там?.. — и бандиты кинулись наверх.
— А в самом деле, что там? — Ванька встал и хотел вылезти на палубу.
— Да понятно! — сказал Алик. — Этот сбежал, который в Борьку стрелял. И на которого они намылились всю вину перед Степановым свалить. Улучил момент, сиганул в катер — и был таков! Интересно, долго ли пробегает?
Ванька кинулся к иллюминатору.
— Точно, вон он на катере драпает!
Мы с Фантиком, вполне уже встряхнувшиеся и пришедшие в себя, тоже кинулись поглядеть.
Катер уносился вдаль по бесконечной водной глади. Вдогонку ему грохнуло несколько выстрелов. Наверху орали:
— На другом катере за ним!..
— Да поздно, все равно не догоним!..
— И как его упустили!..
— Да он к воде вроде спустился, лицо ополоснуть, и вдруг раз — и деру!..
— Ох, доберусь до него!..
— Не твоя забота — пусть Степанов добирается!..
В общем, топотали и галдели что надо.
Потом в кают-компанию спустились довольно помятые и измочаленные Павел и Сергей. Они разминали и растирали припухшие кисти рук, на которых виднелись красные полоски от тугих веревок.
— Братцы, что происходит? Мы уже с жизнью прощались, и вдруг нас развязывают, лебезят перед нами, спрашивают, не надо ли помочь яхту с мели снять… Как это вы их перевоспитали?