– Теперь поняла? Мы никакие не люди, мы ятагарасу, – спокойно сообщил Надзукихико ошеломленной Сихо. – Только не надейся бежать сама лишь потому, что я сказал, будто мы тебе не союзники. Если ты покинешь священную землю без разрешения Ямагами, очутишься здесь, в Ямаути. Так что, даже скрывшись от него, в человеческий мир не попадешь.
– Не может быть…
– Если поняла, возвращайся к божеству и воспитай его. – И Надзукихико равнодушно подтолкнул Сихо.
Теперь она наконец знала, что этот юноша, так похожий на человека, на самом деле человеком не являлся. Девушка обмякла и рухнула на колени.
– Слушай, а если этот ребенок сможет стать настоящим Ямагами, если моя миссия закончится, что со мной будет? – Она вспомнила обещание божества сожрать ее.
Вряд ли он просто так отпустит Сихо.
– Возможно, в нем проснутся какие-то чувства, и он вернет тебя в человеческий мир, – не очень уверенно ответил Надзукихико. Ясно было, что он так не думает.
– А раньше такое случалось?
– Ну… По крайней мере, в прошлом женщинам удавалось вырастить отличного Ямагами. Бери с них пример и трудись, а не убегай. Обезьяны тоже едят людей, как и он. Если попытаешься ускользнуть, они воспользуются этим и получат свой обед, так что им как раз хочется, чтобы ты удрала. Но мы, ятагарасу, не сделаем тебе ничего плохого, если только ты сама не замыслишь какую-нибудь подлость. На священной земле человеческую речь понимаем только я, Ямагами и большая обезьяна. Я постараюсь найти тебе товарища, поэтому, если что-то понадобится, говори.
Пусть он и не враг, но точно не друг.
– Я не смогу. Пожалуйста, помоги мне сбежать отсюда, – взмолилась она, понимая, что это бесполезно.
Как и ожидалось, Надзукихико только холодно ответил:
– Не проси об этом. Нам нужно, чтобы ты выполнила свое предназначение.
– Тогда хотя бы сообщите моей бабушке. Я ведь приехала сюда, ничего ей не сказав. Хоть словечко.
– Так нельзя. Прости.
– Пожалуйста, кто-нибудь, спасите меня…
Надзукихико с жалостью смотрел на рыдающую девушку, но помощи ей не предложил.
Глава вторая
Буйная душа
Вернувшись в свою каменную темницу, Сихо плакала, пока не обессилела от слез и не уснула. Ее растолкал ятагарасу, не понимавший ее речь.
– Что?
– Ямагами.
Этот ятагарасу был примерно того же возраста, что и Надзукихико, или чуть моложе. Он настойчиво тянул девушку за руку, и тут до нее донесся уже знакомый пронзительный голос. Голос звал ее.
– Не хочу. Не пойду.
При мысли о том, что нужно опять приблизиться к этому созданию, ноги отказывались двигаться. Сихо слабо мотала головой, но ятагарасу все равно заставил ее встать. Девушку почти протащили по пещерам в комнату Ямагами, которая была гораздо больше той, что определили ей вместо спальни. Как и прошлым вечером, в глубине освещенного лампами помещения стояла колыбель, однако Ямагами в ней не оказалось.
– Ты долго! Что ты делала? – Пронзительный голос раздавался из рук большой обезьяны в центре комнаты. Оодзару с безучастным видом держал чудище на руках.
Сихо ничего не могла сказать, и Ямагами раздраженно прорычал:
– Отвечай!
– Я спала.
– Я не мог глаз сомкнуть, а ты спокойно спала?!
– Какая мерзкая девица, правда, Ямагами-сама? А ведь она ваша мать, – прошептал Оодзару, покачивая божество.
– И правда, – согласился тот. – Совершенно верно. Ты ужасна. И это моя мать?!
Сихо молчала, и Ямагами впился в нее взглядом.
– Может, ответишь что-нибудь? – сердито завопил он и вдруг разразился рыданиями, от которых чуть не лопались барабанные перепонки.
– Ах, бедняжка Ямагами! – Оодзару, ухмыляясь, смотрел на Сихо, все так же качая дитя на руках.
– Проси прощения! Ну же! – несколько раз повторил ребенок, и Сихо, подчиняясь, упала на колени.
Пол оказался твердым и холодным, но ей ничего не оставалось, кроме как извиняться:
– Простите меня, простите.
Отпустили ее лишь после того, как младенец, наплакавшись, уснул, а обезьяна куда-то исчезла. В ушах не переставало звенеть, и девушка не сразу заметила, что вокруг никого нет. Ее снова потянул за руку ятагарасу. Все то время, пока Сихо бранили, он стоял где-то рядом.
– Еда, – коротко бросил он.
Вернувшись в свою темницу, девушка увидела там онигири из белого риса и воду в бамбуковой фляге. Она должна бы чувствовать голод, но есть не хотелось.
– Я не буду.
Юноша слегка нахмурился и отвернулся, будто говоря: «Как знаешь».
Справив нужду, Сихо свернулась калачиком на циновке, но ей было холодно и никак не спалось. Все, что произошло со вчерашнего дня, казалось кошмарным сном. Бабушка, наверное, с ума сходит от беспокойства. Занятия в школе скоро начнутся, и если не вернуться вовремя, то учителя и друзья заметят неладное.