- С этим мы покончили. Махаон, - крикнул он, улыбаясь. - Пусть они хоть все друг друга перережут!
Седоволосый ветеран рассмеялся в ответ:
- Если никого не останется, мы коронуем тебя. Я буду удовлетворен графским титулом.
Конан открыл уже было рот, чтобы ответить, когда ему внезапно стало ясно, что он слышит шорох, не имеющий отношения к происходящему во дворе. В том покое, который он выбрал для себя и только что оставил, скрипели половицы. Даже под весом ОЧЕНЬ тяжелой крысы они бы так не скрипели. Он вырвал клинок из ножен и устремился к двери. Вслед ему летел удивленный крик Махаона.
Четверо мужчин в поношенной одежде, один из которых как раз влез через окно, испуганно уставились на молодого великана. Но их изумление длилось недолго. Когда он сделал первый шаг в комнату, они уже держали в руках мечи, готовые наброситься.
Конан отбил клинок первого в сторону и одновременно ударил его ногой в живот, так что бандит, отчаянно хватая ртом воздух, рухнул к ногам своего товарища - человека с густой бородой. Бородач споткнулся, и острие Конанова меча перерезало ему горло. Когда умирающий упал на первого из напавших, через него перепрыгнул человек с зигзагообразным шрамом на левой щеке, яростно взмахнув мечом. Конан пригнулся. Свистящая сталь растрепала его густые волосы на макушке, и меч Конана глубоко вонзился в бок бандита. С пронзительным воплем клейменный упал. Меч, поднявшийся с пола, скользнул между пластин доспеха и рассек кожу на боку Конана, когда киммериец вонзил клинок в грудь нападавшего.
- Забери тебя Эрлик! - взревел последний из убийц. Он был костляв, лицо у него было хитрое. До сих пор он еще не принимал участия в битве, потому что появился в комнате позднее остальных. - Восемь моих людей ты убил! Проклятье Эрлика на весь твой род!
Визгливо крича, он набросился на киммерийца с бешеным отчаянием.
Конан хотел оставить этого человека в живых, чтобы допросить его, но давать слишком много воли его дикому напору было чересчур опасно. Ужас и безумие горели в его глазах, сверкавших на потном лице, и он кричал при каждом ударе. Трижды скрещивались клинки бойцов, а затем голова убитого покатилась по полу.
Тяжело шагая, весь отряд наемников, все с мечами в руках, вломился в дверь.
- Митра! Киммериец! - вырвалось у Махаона, когда он обозрел поле битвы. - Неужели ты не мог оставить нам хоть бы одного?
- Об этом я как-то не подумал в спешке, - сухо ответил Конан.
Юлия протолкалась вперед. Увидев убитых, она в страхе закрыла лицо руками и вскрикнула. Но затем она обнаружила Конана, и самообладание вернулось к ней так же быстро, как и было утрачено.
- Ты ранен! - воскликнула она. - Садись на кровать, я буду тебя лечить.
Только теперь Конан ощутил, как горит рана на боку.
- Это простая царапина, - начал отбиваться он. - Убери это, - добавил он, указывая Махаону на трупы.
Однако Юлия не позволила отослать себя.
- Царапина это или не царапина, - заявила она решительно, - но если за раной не следить, она может воспалиться, и тогда ты заболеешь. Принесите мне горячей воды и чистых платков! - крикнула она через плечо, пытаясь оттеснить Конана к кровати. - Чистых! Слышали?
Увидев решительно всех, двое наемников побежали выполнять ее приказ.
Забавляясь, Конан подчинился ей. Бормоча себе под нос, она пыталась расстегнуть кожаные доспехи, укрепленные металлическими пластинами. Она осторожно соединила края длинной резаной раны и, хмурясь, посмотрела на нее. Казалось, она не замечала крови на своих пальцах.
- Ребра не сломаны, и зашивать тоже не надо, но после того, как я тебя перевяжу, ты должен внимательно следить за тем, чтобы не напрягаться, - и никаких резких движений, слышишь? Может быть, если ты бу... - Она замолчала, испуганно затаив дыхание. - Митра, защити нас! Что это за орудие Зла?
Конан проследил ее испуганный взгляд и заметил бронзовую фигурку, которая лежала на кровати без мешка.
- Купил в подарок Махаону, - ответил он и взял фигурку в руки. Юлия отшатнулась. - Да что с тобой, девушка? Это мертвый металл!
- Ее страх совершенно справедлив, - сказал стоящий в дверях Борос. Взгляд волшебника был прикован к статуэтке, словно к живому демону. - Эта штука гораздо поганее, чем можно себе представить. Я ощущаю ее влияние даже отсюда.
- И я, - прошептала Юлия, дрожа. - Оно задумало причинить мне что-то ужасное! Я чувствую это!
Борос важно кивнул.
- Да, женщина восприимчива к нему. Обряды Аль-Киира были ужасны! Десятки мужчин, сражавшихся насмерть, пока жрицы возносят молитвы, - а тем, кто оставался жив, вырезали сердце из груди! Были кошмарные пыточные обряды, при которых в жертвах несколько дней поддерживали жизнь, пока они лежали на алтаре, - и никто не обращал внимания на крики боли и ужаса. Но самым страшным было то, что давало ему власть, - жертвоприношения женщин. Жертвоприношения и кое-что похуже этого.
- Что же может быть хуже? - спросила Юлия.
- Быть отданной живому богу, изображение которого вы видите здесь, чтобы стать его игрушкой на всю вечность. Такой вполне могла стать судьба женщин, посвященных Аль-Кииру.
Юлия покачнулась, близкая к обмороку.
- Хватит, старик! - фыркнул Конан. - Ты пугаешь ее! Я припоминаю, ты как-то уже болтал про этого Аль-Киира, когда напивался. Ты и сейчас пьян? Ты прочитал все эти сказки в винных парах, пока они плавали у тебя в голове.
- Я не мог быть трезвее, чем сейчас, - заверил его седобородый. Хотелось бы мне быть пьяным в стельку! Эта штука не простое изображение Аль-Киира, киммериец. Она - важная, просто необходимая часть культа этого жестокого бога. Я думал, что все они были уничтожены еще столетия назад. Кто-то здесь пытается снова привести Аль-Киира в наш мир. И если бы этот "кто-то" обладал бы нечестивым изображением, его затея могла бы увенчаться успехом. Я бы этого в любом случае не пережил.
Конан уставился на бронзовую фигурку, которую держал в руках. Двое погибли, пытаясь отобрать ее у него в том магазине. Еще трое не пережили вторичного нападения на него, а теперь он уже не сомневался в том, что их целью была именно статуэтка, потому что, прежде чем человек с хитрым лицом нашел в этой комнате свою смерть, он обвинил Конана в убийстве восьми своих людей. Число совпадало. Те, кто хотели возвратить бога, знали, что статуэтка, необходимая для выполнения их замысла, находится у киммерийца. В определенном смысле он почувствовал облегчение, потому что прежде он не мог избавиться от мысли, что за всеми этими нападениями скрывается Карела.
Явились солдаты с чистыми платками и горячей водой. Конан сунул статуэтку под одеяло и сделал остальным знак молчать, пока солдаты не уйдут.
Когда они вновь остались одни, Юлия сказала:
- Я займусь твоей раной, только не доставай эту отвратительную вещь! Даже так я чувствую ее присутствие.
- Я оставлю ее там, где она есть, - обещал киммериец.
Она встала возле него на колени и принялась промывать и перевязывать рану.
- Рассказывай дальше, Борос, - попросил Конан старика. - Почему же этот бог не может найти дорогу в наш мир без посторонней помощи? Если ему это не удается, значит, он, несмотря на все свои рога, не так уж страшен.
- Ты все шутишь, - заворчал Борос. - Но дело это не такое уже забавное. Чтобы рассказать об Аль-Киире, мне нужно заглянуть в далекое прошлое. Вы знаете, что Офир - самое древнее из всех современных королевств, но о туманном его начале известно нам очень немногое. Я знаю кое-что. Совсем чуть-чуть. Еще до того, как возникло государство Офир, эта страна была центром поклонения Аль-Кииру. Самые сильные и красивые мужчины, самые гордые и прекрасные женщины привозились из дальних краев для совершения тех ритуалов, о которых я вам уже говорил. Но, как вы легко можете догадаться, были также у Аль-Киира и враги. И в первую очередь ими стали люди, которые объединились в КРУГ ИСТИННОГО ПУТИ.
- Ты бы не мог излагать все это покороче? - спросил Конан. - Тебе не обязательно разукрашивать эту историю так цветисто. Ведь ты не сказочник в ярмарочный день!