Я услышала, как скрипнула дверь, и вернулась в комнату. Вероника села на банкетку рядом с кроватью и скрестила руки. Я устроилась напротив за письменным столом, развернувшись лицом к собеседнице, благо стул был на колесиках.
— Вероника, расскажите, как вы обнаружили Людмилу, — попросила я.
— Милу, — поправила меня женщина. — Она терпеть не могла, когда ее полным именем называли. Не так я ее назвала, видите ли! Удивляюсь, как имя не сменила в восемнадцать. Вообще-то я уже все рассказала полицейскому, который приехал после скорой.
— Понимаю, но таковы формальности, — настаивала я. — Вы вернулись домой и обнаружили Милу тут, во сколько это было?
— Вернулась в четыре, около семи отварила пельмени и заглянула к ней в комнату, чтобы позвать на ужин. А она лежит. Я подумала: спит. Зову, а она не реагирует. Подошла, потрясла — ничего. Ну я в «Скорую» звонить. Они приехали: померла, говорят, полицейских надо. Вскоре и ваши явились, все расспросили, Милу рассмотрели. Сказали, что, скорее всего, она по естественной причине умерла.
— Это потому что при первичном осмотре не было обнаружено следов насильственной смерти, — кивнула я.
— Да, сказали, что вскрытие точную причину покажет, — пожала плечами Вероника и резко вышла из комнаты. Я подумала, что за напускным спокойствием скрывается большое горе, но она очень быстро вернулась с бутылкой вина и стаканом и вновь устроилась на кушетке. Сделала большой глоток и сказала: — Вам не предлагаю, вы при исполнении.
— Так точно! — не удержалась я от колкости, поскольку Вероника не очень походила на убитую горем мать. — Были ли у Милы какие-то проблемы со здоровьем?
— Может, и были, но мне она не рассказывала.
— Сложный возраст, желание быть во всем самостоятельной? — предположила я.
— Да у нее этот возраст лет в десять начался, сразу, как я Мартына родила, не рановато ли?
— У всех по-разному. — Я пожала плечами. — Значит, Людмила — не единственный ваш ребенок? Сколько сейчас сыну?
— Десять будет в ноябре.
— Он сейчас в школе? — предположила я.
— Мартын живет с отцом. Уже почти шесть лет.
Женщина отвернулась к окну. Я решила эту тему не развивать и вернуться к делу:
— Мила училась в медицинском?
— В колледже. Хотела ехать в Москву поступать, представляете? — усмехнулась Вероника, сделав большой глоток вина. — Я, конечно, понимаю: ЕГЭ по химии на максимальные баллы и все такое. Но где она и где столица? Кому она там нужна? К тому же жить где-то надо.
— Значит, она осталась в нашем городе и поступила в колледж?
— Ага, лучшая ученица, все дела. Мечтала заработать и свалить в свою Москву. — Вероника вдруг расхохоталась, поднялась с банкетки, достала из нижнего ящика письменного стола потрепанный журнал и протянула мне. — Узнаете?
— Это вы? — Я перевела взгляд с обложки на нее.
— Что, сильно изменилась? — ухмыльнулась Вероника.
— Нет, совсем нет, — слукавила я.
Судя по дате выпуска журнала, фото было сделано ровно двадцать лет назад. Однако женщина была вполне узнаваема.
— Мне тут шестнадцать. Агенты пророчили мне большое будущее, модельный бизнес был тогда в самом расцвете. На следующий день после выхода журнала я узнала, что беременна.
— Милой? — догадалась я.
— Да. — Она снова сделала большой глоток и вышла на балкон, оставив дверь открытой. Облокотилась на кованые перила, прикурила и продолжила, затянувшись: — Милка не любила, когда я в ее комнате курила. Хотя вообще-то это моя комната. Я тут выросла. На чем я остановилась? Ах да, ну пришлось рожать. Еще пара фотосессий, и все, гудбай, Америка, Европа и вся моя модельная карьера. Я этой дуре говорила: иди в модели, ведь все при ней. Были бы быстрые деньги, связи. Как бы не так! Портфолио сделала из-под палки, вон над кроватью снимок как раз, и все на этом. Уперлась: анестезиологом она, видите ли, хочет стать…
— А почему вы решили сохранить беременность? — осторожно поинтересовалась я. — По здоровью?
— Какое там здоровье, смеетесь? Разве оно от беременности прибавляется? Дети у вас есть? — резко переключилась она.
— Нет, — я покачала головой.
— И не надо, — отрезала Вероника. — Вот так растишь их, а они раз — и все.
— И все же, — настаивала я. — Почему не пошли на прерывание, раз были многообещающие перспективы в качестве модели?
— Отцу хотела насолить. — Она снова рассмеялась, потушила сигарету и вернулась в комнату на свое место. Вылила остатки вина в стакан и быстро его осушила. — Внук, рожденный несовершеннолетней дочерью, никак не вписывался в концепцию его мира.