Лена промокнула влажные глаза и красный нос, отвернувшись. Этот разговор давался ей нелегко, они с Милой явно были очень близки. Последняя, возможно, видела в старшей подруге замену матери, участия которой ей так не хватало, вот и тянулась к Лене.
Дверь бесшумно приоткрылась, и возник румяный официант с подносом. Он принес кофе Селиванову, а заодно и нам. Поставил на стол бутылку воды со стаканами и блюдо с маленькими разноцветными пирожными, которые сразу завладели вниманием Антона. «Что, его жена не кормит, что ли?» — подумала я, а вслух сказала:
— Елена, а парень у Милы был?
— Нет, не было. Я ее в шутку профессорской внучкой называла. Хотя какая шутка? Так и есть. Она в школе год встречалась с одноклассником — первая любовь и все такое. После выпуска он на кассу в супермаркет работать пошел, и все чувства Милы сразу же испарились, — улыбнулась Лена печально, глядя куда-то вдаль. — Хотя хороший парень, добрый. Но она другой жизни хотела, Коля явно в нее не вписывался.
— А после него? Девушка молодая и, судя по фото, очень красивая, — спросила я, пока Селиванов увлеченно жевал пирожное.
— Мы с ней с подросткового возраста по кино, кафе, концертам ходили. Каждый раз с ней кто-то пытался познакомиться. Другая бы, может, на ее месте воспользовалась своей популярностью, но это был не ее путь. Несмотря на внешнюю привлекательность.
— Вы тоже очень привлекательная! — вдруг подал голос Селиванов, шумно отхлебывая кофе.
— Значит, после расставания с Колей у нее никого не было? — Ни я, ни Лена не обратили на моего коллегу никакого внимания.
— Боюсь вам соврать, — честно призналась девушка. — Последнее время она постоянно с кем-то переписывалась. От моих вопросов отмахивалась. А однажды, знаете, я к ней спустилась, а она открыла дверь с телефоном у уха. Поспешила с собеседником проститься, но я отчетливо успела расслышать мужской голос.
— Кто это был?
— Я задала ей тот же вопрос, а она ответила, что однокурсница. Это было очень странно, но я решила не лезть. Возможно, она пока не готова была делиться со мной подробностями новых отношений.
— Вы очень деликатный друг, — улыбнулась я без тени иронии. — Елена, а могла ли Мила на момент кончины быть беременна?
— В смысле? — подпрыгнул на стуле Селиванов, а я пожалела, что он не остался в конторе.
— Вряд ли, хотя кто знает, как далеко зашли те отношения, о которых она мне не спешила рассказывать.
— Вероника Павловна сообщила мне вчера, что настаивала на карьере модели для дочери.
— У Милы бы получилось. Я понимаю мысли ее матери: у самой ни образования, ни работы, даром что из такой семьи. Вот и хотела для дочери легких денег и красивой жизни. Тем более после того, как муж сына отобрал.
— Расскажите об этом.
— Мужиков у Вероники Павловны всегда полно было, что тогда, что сейчас. Вы ведь ее видели: женщина она привлекательная и молодая еще. Кроме плотских утех ее всегда интересовали деньги. Сама себя она обеспечивать не умеет. Если бы не квартира в нашем доме, которую она сдает за внушительную сумму, давно бы по миру пошла.
— Значит, она активно пользуется вниманием мужчин в своих интересах?
— Разумеется. Уж не знаю, где она с Игорем познакомилась, но закрутилось все у них очень быстро. Я уже подростком была, хорошо этот период помню: он обивал пороги с цветами — всегда с иголочки одет, причесан.
— А чем он занимается?
— Вот как раз цветами и занимается, — усмехнулась Елена. — Бизнес у него, не бедствует, в общем.
— Получается, что Вероника Павловна забеременела и перебралась к нему?
— Не совсем. Они с Милой переехали к нему буквально за пару недель до родов. Вероника Павловна была счастлива, а вот Мила совсем не хотела переезжать: и школа далеко, и мать еще больше отдалилась.
— После рождения ребенка, наверное, отношения совсем испортились?
— Спрашиваете, — покачала головой Лена. — Пока они у Игоря жили, мы с Милой только в школе виделись. Ну а спустя три года она другим человеком вернулась. Понятно, трудный возраст и все такое, но с тех пор с матерью она всякую связь потеряла.
— А почему Мартын стал жить с отцом?
— Вы условия у них в квартире видели? — Я молча кивнула. — Вот и опека тоже видела, не слепые. К тому же не думаю, что она вообще сопротивлялась. Дети для нее всегда были обузой.
— Лена, скажите, а мог ли у Вероники быть повод расправиться с дочерью?