— Теперь я понимаю… — сказал Иннокентий Антипович. — Он считает его убийцей своего отца, значит, дочь этого убийцы потеряна для него навсегда… Но успокойся, он выздоровеет, а после года траура мы вас повенчаем и вы заживете весело и счастливо…
Когда Гладких рассказали события этой ночи, то он заметил:
— Этот вор и убийца Петра никто иной, как Семен Порфирьевич… Но не будем думать об этом негодяе, надо позаботиться о нашем дорогом покойнике.
Он стал делать нужные распоряжения. В Завидово послали за простым гробом, чтобы в нем перевезти тело в К., где должны были быть похороны. Перевоз тела назначили на другой день, а до тех пор тело обмыли и положили на стол в зале, куда допускали всех проститься с покойником.
Марья Петровна не показывалась, она скрывалась в комнате Иннокентия Антиповича.
Как только совсем смерклось, прачка Софья незаметно убежала из дома к старой сторожке, где обыкновенно ждал ее Семен Семенович.
Его не было. Будущая госпожа Толстых стала его дожидаться. Ждать ей пришлось недолго, вскоре показалась крадущаяся фигура мужчины.
Она бросилась к нему навстречу. Это был Семен Порфирьевич.
— Где же Семен Семенович? — спросила она.
— Почем я знаю, где он… — проворчал старик, вздрогнув, — я его не видал с ночи… Что делается у вас?
— Петр Иннокентьевич приказал вам долго жить…
— Умер? — прохрипел Семен Порфирьевич.
— Да, сегодня под утро… Пока Семен Семенович хотел взять из сундука деньги, барин, верно, проснулся, а тот его начал душить…
«Она думает, что это Семен…» — пронеслось в голове Семена Порфирьевича.
— Приехал доктор, которого перехватили по дороге в Завидово, и сказал, что его очень сильно душили… Оттого он и умер.
Семен Порфирьевич молчал.
— Но подумайте, какое счастье… Барин не узнал Семена Семеновича… Никто не знает, что это был он… и никто не узнает…
— Ты говоришь, никто не подозревает? — как бы очнувшись от тяжелых дум, спросил Толстых.
— Нет… Семен Семенович может быть совершенно спокоен, никто и не думает о нем… Я чуть свет уже снова заперла дверь, так что никогда не смогут догадаться, как он мог попасть в дом… Перед смертью барин рассказал как было дело, но кто был вор — назвать не мог…
— А Татьяна?
— Она проснулась только на крик Петра Иннокентьевича и пока сошла вниз со свечей… Семена Семеновича и след простыл…
«Удивительно… удивительно… Он обманул меня… Он не пошел к ней… а стал поджидать меня, чтобы отнять деньги… загрести жар чужими руками… по делом, значит, вору и мука…» — думал старик.
— Никто не знает ничего, кроме меня, — продолжала, между тем, тараторить Софья. — Но не я же пойду доносить на Семена Семеновича…
— Конечно, конечно… Ты хорошая девушка… — сказал рассеянно Семен Порфирьевич, видимо, лишь для того, чтобы что-нибудь сказать.
— Барин умер без завещания, значит, вы с сыном теперь единственные наследники всех его богатств.
У старика от радости закружилась голова. Он прислонился к дереву и глубоко вздохнул…
«Петр умер… Мне принадлежит все, и то, что там, в этом сундуке…» — думал он.
Его глазам представлялись пачки бумаг, груды золота и мешки с серебром, которые он видел ночью — только видел.
«Мне нечего бояться… — работала далее его мысль. — Татьяна ничего не знает… Славная девчонка — пригодится и мне… Петр не назвал… Затем все обстоит благополучно».
— А Гладких приехал? — спросил он вслух Софью.
— Да.
«Он, конечно, догадался, — промелькнуло в его голове, — но должен будет молчать. Что он может сделать без доказательств? Я богат!»
— Вы, конечно, все это передадите Семену Семеновичу? — сказала Софья.
— Непременно, непременно… Ты молодец, Софья, я тебя не забуду…
Она скромно опустила глаза и стала теребить свое платье.
— Вы знаете, Семен Порфирьевич, что обещал мне ваш сын?
— Нет! Что же он обещал?
— Жениться на мне…
Семен Порфирьевич усмехнулся.
— Это дело его, а не мое… Он сам себе хозяин…
— Но вы ничего не будете иметь против этого?
— И не думаю даже… Мне все равно… Ему жить с женой, а не мне…
— Милый, добрый, хороший Семен Порфирьевич! — захлопала в ладоши Софья, утопая в счастьи.
— Теперь возвращайся домой, — прервал старик поток ее нежности. — Наблюдай за всеми и не выдай себя… Слышишь!..
— О, будьте покойны, Семен Порфирьевич, я не так глупа, как выгляжу.