— Не сладко мне было, вот и не хотелось писать, — сразу помрачнела Стефа.
Олесь хотел рассказать ей о своей встрече в лесу с Юрой, но Стефа уже всё знала.
Оказалось, Франек здесь не живёт. Это квартира матери Стефы, которая теперь работает где-то в больнице. Правда, вчера Франек заходил сюда, возможно, он зайдёт и сегодня.
— Вы оставайтесь у меня ночевать, — предложила Стефа.
Между тем, в эту минуту на углу Францишканской и Лычаковской Франек подошёл к переодетому в трубочиста Искре. Тот передал ему небольшой свёрток.
— Кто с нами?
— Боевая группа «Андрея». Ночные пропуска есть у всех, — ответил Искра.
Через несколько шагов их догнал комсомолец Петро Моравский, он же. Владек».
— Прошу пана, пройдёмте со мной на улицу Гловинского?
— Нам по пути, — охотно ответил «трубочист» и деловито зашагал рядом с парнями.
Свернув на Скрынскую улицу, «трубочист» увидел идущих по другой стороне двух своих товарищей.
— Всё в порядке, — шепнул. Владек».
Уже совсем стемнело, когда они подошли к складу, где хранилось несколько тысяч пудов пшеницы, предназначенной для отправки в Германию. «Владек», а с ним ещё два парня заняли наблюдательные посты. Искра и Франек начали медленно приближаться к часовому.
— Хальт! — крикнул тот.
Но прежде чем часовой успел опомниться. Искра одним прыжком вышиб у него из рук автомат, свалил с ног и подмял под себя.
Франек помог заткнуть рот гитлеровцу и оттащить его в сторону от булки.
Рукояткой нагана Искра высадил раму окна и быстро проник во внутрь склада.
— Давай бензин, — шепнул он Франеку, который передал один за другим два свёртка.
Франек быстро накинул на себя плащ, снятый с немца, поглубже натянул на лицо капюшон и сжал в руках трофейный автомат.
Прошло не больше пятнадцати минут.
Вдруг сильный взрыв содрогнул тишину.
— Готово!.. — прошептал Франек и бросился к окну.
— Горит… — услышал он голос Искры.
Откуда-то долетел приглушённый расстоянием свисток.
Подбежал. Владек».
— Чего доброго ещё потушат…
— Это невозможно, — спокойно возразил Искра. — Всё заранее предусмотрено. Водопровод повреждён в нескольких местах.
И он дал условный сигнал всем уходить.
На улице Петра и Павла Искра замедлил шаг и, оглядевшись, тихо сказал Франеку:
— Панна Ванда в опасности. Казимеж Войцек — не партизан. Совершенно точно установлено: его настоящее имя Вальтер Данцигер, он старший следователь гестапо. Надо срочно её предостеречь.
Они распрощались.
«Интуиция не обманывала меня. Не зря я так тревожился все это последнее время…» — думал Франек, то и дело обходя мусорные кучи у края тротуара улицы-щели, по которой самым кратчайшим путём можно было добраться к нужному дому. Спустя полчаса он уже бесшумно отворял дверь квартиры панны Ванды.
«Так поздно, а её нет дома», — сердце Франека овеял непривычный холодок.
Опустив на окнах светомаскировочные шторы, он зажёг свет и сразу же заметил на столе записку:
«Уехала в Ровно. Когда вернусь, не знаю.
Ванда»
Франек невольно увидел себя в зеркале напротив стола. Взмокшие пряди волос прилипли ко лбу, в глазах — испуг, растерянность. Он перевёл взгляд на стенные часы. Половина одиннадцатого.
«Надо ехать за ней в Ровно», — взял себя в руки юноша.
Он быстро прошёл в ванную комнату, умылся, набреолннил волосы. Сознавая, какие огромные трудности должны были встать ему на пути, где на каждом шагу ожидали вражеские заслоны, Франек извлёк спрятанные под паркетом документы, изготовленные для него товарищами, взял запасные обоймы для парабеллума и, заперев квартиру, осторожно спустился вниз по лестнице.
Глава тринадцатая. На ловца и зверь бежит
Искренность и задушевность, которые Данцигер ловко умел придавать своему голосу, его мягкая предупредительность к людям, подкупали доверчивую по натуре панну Ванду. Она охотно принимала все знаки его внимания, не сомневаясь, что Казимеж Войцек добрый, чуткий человек.
«Русский» с едва приметно седеющими висками и приятным открытым лицом «из осторожности» за всю дорогу не проронил ни слова, даже ни разу не вышел из купе. К успокоению панны Ванды, четвёртое место в купе пустовало до самого Ровно.
Приехав на место, опять же «из осторожности» Казимеж Войцек остановился в гостинице, взял на всякий случай адрес, где будет скрываться беглец. Кто знает, возможно, русскому ещё и понадобится чем-либо помочь?
В одноэтажном домике с гнездом аиста на крыше, куда панна Ванда привела своего спутника, никто не проявил ни удивления, ни испуга при виде «совета». Их встретили радушно. Хозяйке, пани Станюкевич, шёл восьмой десяток, но она была ещё очень бодра для своих лет. Белые как снег волосы лишь подчёркивали яркий блеск её карих глаз.