— Вот! — сказал Бретон.
— Вот там! — вскричал Норман.
Один открыл створку стенного шкафа; другой повернул ручку коммутатора. Они толкали друг друга, стараясь изо всех сил.
— Вот здесь, — сказал Норман.
— Да! — подтвердил Бретон.
— Я опустил ручку… Ударяйте по значкам, которые вам нужно…
— Хорошо, — прервал их Сэнт-Клер. — Понимаю. Спасибо!
И он дактилографировал в продолжение двух минут…
Когда он кончил, Бретон нагнулся к нему и робко спросил:
— Что вы написали Бастьену?
Сэнт-Клер вздрогнул. Окинув его своим властным взглядом, он спросил:
— Ты со мной?
Бретон вздрогнул, побледнел, посмотрел на Нормана, который был также бледен, и оба они в один голос произнесли;
— Мы с вами, начальник!
Сэнт-Клер, кивнув головой, сказал:
— Хорошо! Вот что я ответил Бастьену:
«Тот расстрелян. Владею станцией. Иду на Марс. Поручаю вам Христиану. Освободите ее. Берегите ее для меня».
И обращаясь к Максу, прибавил:
— Макс, Норман проведет тебя на эспланаду. Пусти ракету, чтобы призвать Кондора.
— Идем, малый! — сказал Норман без колебаний.
И они вышли через дверь, которая до тех пор была заперта.
— А вы, Бретон, дайте мне, пожалуйста, есть, я умираю от голода и жажды.
Бесполезно приводить подробно события, случившиеся в этот день, 18 октября.
Вызванный ракетой, Кондор спустился. После первых счастливых минут радостного свидания с товарищами, Сэнт-Клер весело принялся за разгадку тайны XV. Оба механика охотно помогали ему в этом. Они были совершенно очарованы Сэнт-Клером и готовы были сопровождать его на Марс; но было решено, что они откажутся от вознаграждения, которое им предлагали XV после разрушения станции, и будут продолжать как и прежде, исполнять свои обязанности на станции, теперь уже на службе у Сэнт-Клера.
И мало помалу, расспрашивая механиков и внимательно изучая все части подземелья, Сэнт-Клер проник в чудесные тайны XV-ти. Теперь он мог, так же как и они, пронестись по волнам междупланетного пространства на Марс!
Пока Норман и Бретон объясняли и показывали, Никталоп не произнес ни слова. Когда они кончили говорить, он сказал:
— Расскажите нам теперь все, что вам известно о XV-ти, потом о молодых похищенных девушках, о положении их на планете Марс и о планах XV-ти…
— Если позволите, мы поговорим об этом за столом. Уже шесть часов, а сегодня никто не завтракал в полдень.
И в пять минут механики накрыли стол в прежней столовой XV-ти, в доме Оксуса.
После обеда, состоявшего исключительно из консервов, впрочем очень хороших, все собрались в салоне, прилегавшем к столовой, и Бретон рассказал все, что было ему известно, а Норман добавлял иногда пропущенные подробности.
Когда все было сказано, Сэнт-Клер поднялся и сказал:
— Здесь имеются спальные комнаты. Пойдем спать. Шесть часов отдыха на хорошей постели, какое несравненное наслаждение!.. Да, я забыл… Бретон, сколько потребуется времени, чтобы привести в надлежащее состояние пять радиопланов, которые вы мне показали?
— Самое большое два дня.
— Итак, господа… Теперь час утра 19 октября… В час утра 21 октября мы отправляемся на Марс!
— В каждом радиоплане имеется три места, — продолжал Сэнт-Клер, — всех мест, следовательно, пятнадцать… Кроме вас, адмирал, Клептона, Дамприха, Макса и меня, мы возьмем еще десять человек с Кондора, в том числе Пири, Бонтана и Тори… В числе пятнадцати, мы отправимся освобождать пленных девушек и покажем, каким образом можно попытаться завладеть планетой Марс!..
Это решение вызвало взрыв энтузиазма.
IV
Громовой удар
В девять часов утра 21 октября, Алкеус пролетел двадцать один миллион шестьсот тысяч километров… До земли ему оставалось еще тридцать четыре миллиона четыреста тысяч.
— Только бы Никталоп выехал мне на встречу, — повторял яростно Алкеус.
— Сэнт-Клер! Сэнт-Клер! — кричал Алкеус, как будто этот крик мог быть кем-нибудь услышан.
Он не спал, не ел, не пил… С руками на руле направления, с глазами устремленными в пространство, справляясь поминутно с компасом, он мчался спокойный, отважный, безумный…
Прошло еще двадцать четыре часа… Вперед! вперед!..
И вдруг Алкеус замолчал, он стал неподвижен; его глаза широко открылись и две слезы, две тяжелые слезы выкатились из его глаз… Там, в однообразной бесконечности, он увидел светящиеся точки. Одна, две, три, целая линия светящихся точек.
Эти точки на глазах увеличивались. Радиопланы! Они были совсем близко, они проходили…