Говоря это Аббу не терял ни минуты: он шел.
Наконец, у подножия витой лестницы он остановился, снял сапоги из бурой кожи, чулки из тонкого войлока и спрятал их под первой ступенью. Потом, босиком, гибкий, как змея, тихо, как тень, он поднялся по лестнице… Он знал все ходы и выходы и без труда пробрался в переднюю дома Киппера…
Звук голосов достиг ушей Аббу.
— Там находится человек, очень молодой человек, — подумал мулат.
Он пошел к двери рабочего кабинета отца; дверь была полуоткрыта. Голоса слышались в отдалении, а не в кабинете. Аббу решился заглянуть.
— Они в комнате, — сказал он себе. — Все двери открыты. Сумасшедшие!
Из кармана шаровар он вытащил длинный, тонкий кинжал. Сжав его в правой руке, он притаился за дверью, под драпировками и стал слушать.
Вскоре он узнал, что человек, который говорил, был брат Фелиси Жоливе; он узнал потом, что Ксаверия и Ивонна жили одни в доме Коиноса… Потом Макс и Фелиси заговорили о земле, о своей семье, растрогались и стали плакать…
— Больше я ничего не узнаю… Лучше пойду в дом Коиноса… Ну, вперед!..
Он ушел бесшумно, как и пришел.
— Похитить Фелиси будет легко… Удар кинжалом в спину брату, удар кулаком по голове сестре и я уношу ее как заложницу… Но, в общем, такая заложница мало чего стоит… Мне нужна Ксаверия… С ней одной можно выкупить весь Космополис.
Пять минут спустя, Аббу входил в переднюю дома Коиноса, подобно тому, как он раньше вошел в дом Киппера.
Там он ничего не услышал.
Двери были закрыты. Он открыл их, осмотрел столовую, рабочий кабинет. Никого!
С тысячью предосторожностей он открыл дверь комнаты, просунул голову, посмотрел кругом…
В кресле сидела девушка, опустив руки на колени, неподвижная, странная. Ее белокурые волосы падали в беспорядке на голые плечи, и большие, вытаращенные глаза смотрели прямо перед собой, как будто полные неземных видений…
Правая грудь девушки виднелась из-под расстегнутого домашнего платья, левая обрисовывалась под шелковой материей.
Аббу почувствовал странное беспокойство; потом безумный порыв к убийству охватил его мозг. Он бросился в комнату с поднятым кинжалом.
Но рука его тихо опустилась, не причинив зла. Молодая девушка посмотрела на него таким неземным, таким кошмарным взглядом…
— Кто ты? — спросила она.
Он не знал, что Ивонна сошла с ума. В эту минуту она начала смеяться. И он понял.
— Хорошо! — сказал он. — Она неопасна.
— Кто ты? — спросила еще раз Ивонна.
— Никто! — отвечал он.
Аббу повернулся к ней спиной и вышел из комнаты.
Минуту спустя, он снова вошел. Но на этот раз он бесшумно пополз, стараясь не попадать в поле зрения Ивонны. Пробираясь от предмета к предмету, он дополз до огромной кровати, обогнул ее, и съежившись, спрятался весь за креслом, которое наполовину прикрыто было роскошной драпировкой.
Весь день Ксаверия не появлялась в комнате. Около полудня Фелиси пришла за Ивонной и до вечера мулат оставался один в доме Коиноса. Так как, уходя, Фелиси заперла двери, то Аббу мог поразмяться.
Он все перерыл и между прочим нашел флакон, который он открыл и, понюхав, узнал, что это был наркотик, который он видел у Киппера. Он положил флакон в карман.
Вечером, когда зажглись электрические лампы, Космополис, по обыкновению, погрузился до уровня почвы. Аббу решил, что теперь Ксаверия не замедлит придти.
И он ждал и ничто, даже дыхание, не могло открыть его присутствия тому, кто уселся бы в кресло.
Девять часов пробило на электрических часах, когда вошла Ксаверия. Она сияла радостью, счастьем, силой.
Под легким покрывалом лицо ее пылало красотой, а под шелковой одеждой линии тела виднелись во всей полноте своего великолепия.
За Ксаверией вошла Фелиси. Она сказала:
— Ивонна уже спит. Я буду спать с ней в комнате Алкеуса.
— А я в комнате Коиноса! — сказала Ксаверия, с выражением торжества, которое не умалялось ни сожалением, ни угрызениями совести, ни даже воспоминанием.
Ах! У нее был теперь ее Лео! Она отдалась ему в минуту безумного счастья, вечером этого памятного дня!.. Разве Коинос и Алкеус когда-нибудь существовали?.. Влюбленная, торжествующая любовница; в ее голове было только одно имя, одна любовь в сердце, один поцелуй на устах: имя, любовь, поцелуй Лео Сэнт-Клера Никталопа!